Вован родился и вырос в деревне, и хотя играл с мальчишками-дачниками, приезжающими на каникулы, рано понял, что им не ровня. Это пока они все одинаковы – конопатые и сопливые, но скоро перед городскими откроются все двери, они поступят в институты и разъедутся по заграницам, а он так и останется здесь – в избе-пятистенке, где ремонт не делался с пятидесятых годов, а углы заклеены фотографиями улыбчивого Гагарина и репродукциями из «Огонька».
Зимой жизнь в деревне замирала, как в глубокой проруби под слоем льда, и все воспоминания Вована были летние. Он бежал в хвосте ватаги мальчишек, радостный, что его взяли на речку, и не придется сидеть возле дома, глядя, как мать ворочает грязные чаны с отрубями для свиней. У Вована не было удочки, он попробовал привязать леску к палке, но она все время обрывалась, слишком тяжелое грузило выгибало лозу петлей. Мальчишки смеялись, доставая спиннинги, Вован попросил потрогать, но его отпихнули, даже в руках не дали подержать благородную тяжесть удилища.
Пока ребята удили с обрыва, Вован, оставшийся не у дел, рассеянно смотрел на высокий берег, где вили гнезда ласточки. Он садился, подобрав ноги и жмурясь на солнце, и наблюдал, как мелькают они стремительными росчерками у песчаного отлога. Гнезда множились год от года, и скоро весь склон оказался изрыт ими до поросшего одуванчиками гребня.
Вован щурился блаженно, ласточки выводили птенцов, а подросшие мальчишки обсуждали, куда идти после школы. Вована эти темы не занимали, учиться он не собирался, потому что и так все знал: вот сено, вот цыплята, а лопату мать велит ставить возле сарая.
Каждый день был похож на предыдущий. Дернуть за стержень рукомойника, сполоснув руки, обогнуть кудлатую собачонку, ковыляющую на кривых ногах, она волочила за собой тяжелую цепь и считалась сторожевой, потом пройти мимо сарая с провалившейся крышей, а вот и клетка, где живут кролики, надо собрать сено, разбросанное по двору, снять кирзовые сапоги. Каждая вещь занимала свое место, и Вован легко управлялся со своим небольшим мирком, всегда находя свинью там, где она должна лежать, собаку на привязи, кроликов в клетке, а вечерами мерно махал лопатой, перекидывая навоз на огород.