Осенний день, зябко. Он стоит на заросшем травой пустыре позади многоквартирного дома, наблюдает за футбольным матчем. Обычно он – единственный зритель, смотрит, как играют соседские дети. Но сегодня останавливаются посмотреть двое посторонних: мужчина в темном костюме, а с ним девочка в школьной форме.
Мяч вылетает по дуге с левого края – оттуда, где играет Давид. Захватив мяч, Давид легко обходит защитника, выбежавшего ему помешать, и навесным ударом отправляет мяч в центр. Мяч ускользает от всех, ускользает от вратаря, пересекает линию ворот.
Дети играют по будням, команд как таковых у них нет. Мальчики собираются, как им удобно, включаются в игру, выпадают из нее. То их на поле тридцать, то всего полдюжины. Когда Давид только-только влился в эти игры три года назад, он был младшим и самым мелким. А теперь он среди мальчиков покрупнее, но верток, хоть и высок, быстроног – коварный нападающий.
В игре затишье. Чужаки приближаются; пес, дремлющий у его ног, просыпается и поднимает голову.
– Добрый день, – говорит мужчина. – Что за команды играют?
– Это просто дворовая игра местной детворы.
– Неплохо у них получается, – говорит чужак. – Вы родитель?
Родитель ли он? Стоит ли объяснить, кто он такой на самом деле?
– Вон тот – мой сын, – говорит он. – Давид. Высокий мальчик, темноволосый.
Чужак оглядывает Давида, высокого темноволосого мальчика, рассеянно бредущего по полю без особого внимания к игре.
– Они не думали собрать команду? – спрашивает чужак. – Позвольте представиться. Меня зовут Хулио Фабриканте. А это Мария Пруденсия. Мы из «Лас Маноса». Слыхали о «Лас Маносе»? Нет? Это сиротский приют на том берегу реки.
– Симон, – говорит он.
Симон пожимает руку Хулио Фабриканте из приюта, кивает Марии Пруденсии. Марии, предполагает он, лет четырнадцать, крепко сбитая, с тяжелыми бровями и развитым бюстом.
– Я спрашиваю, потому что мы б с удовольствием приютили такую команду. У нас есть настоящее поле с настоящей разметкой и настоящими воротами.
– Думаю, им хватает просто пинать мяч.
– Если не соревноваться, навыков не накопишь, – говорит Хулио.
– Согласен. Вместе с тем, если создавать команду, придется выбрать одиннадцать, а остальных исключить, а это противоречит духу, который им здесь удалось создать. Я так это понимаю. Но может, и ошибаюсь. Возможно, они и вправду хотели бы соревноваться и копить навыки. Спросите у них.
Мяч у ног Давида. Он делает финт влево, бежит вправо, движется так гладко, что защитник остается не у дел. Пасует напарнику по команде и наблюдает, как напарник безвольно забрасывает мяч в руки вратарю.
– Очень хорош он, ваш сын, – говорит Хулио. – От природы.
– У него преимущество перед друзьями. Он берет уроки танцев, оттого у него хорошо с равновесием. Если б остальные мальчики брали уроки танцев, у них получалось бы так же.
– Слышишь, Мария? – говорит Хулио. – Может, надо последовать примеру Давида и позаниматься танцами.
Мария упорно смотрит прямо перед собой.
– Мария Пруденсия играет в футбол, – говорит Хулио. – Она у нас в команде один из главных бойцов.
Солнце садится. Скоро мальчик – хозяин мяча заберет его («Мне пора»), и игроки разбредутся по домам.