Однажды партизан решил стать писателем. Его спросили ехидно:
– Что, лавры Пушкина покоя не дают? Или ты хочешь заронить в души людей – что-нибудь возвышенное?
– Нет, мне лавры не нравятся – они очень сильно пахнут… У меня от них голова болит и уши чешутся. А ронять что-нибудь – как уронишь, если оно такое возвышенное? Его уронишь – так оно, пожалуй, еще вверх полетит, прямо в физиономию…
– Так зачем же тебе быть писателем?
– А хрен его знает, – ответил партизан и от смутной тоски заплакал…
* * *
А поплакав, сказал себе: «Иди в горы. Иди в избушку, где живут трое братьев. Они пьют и охотятся на невинных зверушек, охотятся и пьют, и пасут коней под облаками и над облаками, и ни одна зараза не пыталась заронить в их души чего-нибудь – ничего не роняли в их души всякие сволочи. Один из них – умный, второй – буйный, а третий – задумчивый. И неужели умный не скажет тебе, зачем? И буйный – неужели не даст тебе сил и веселья? А задумчивый – он все время думает, и от этого всегда печален – неужели не скажет тебе, о чем ты пишешь?»
И партизан ушел в горы и нашел избушку. Там была кровать, и печка, и окно, и фляга без дна, полная загадочно-мутной браги из красной смородины, и кусты этой смородины вокруг избушки – чтобы не надо было бояться и тосковать, думая о том, что у фляги есть дно; и еще кусты – и на каждой ветке по пять листьев, пять резных длинных листьев, дарящих свободу каждому, кто ее захочет…
* * *
Партизан спал между Умным братом и Буйным братом, обняв одного за шею, а второго – тоже за что-то обняв. А Задумчивый брат пошел искать траву. Шел по звездам, глядя в небо и прижав к сердцу компас.
Вдруг избушку залило светом, и в дверях появился Порядочный человек. Он пришел, чтобы побеседовать с братьями, заронить им в души зерна добра и купить мяса невинно убиенных зверюшек.
– Привет, – сказал партизан, слегка просыпаясь.
– Привет, – ответил Порядочный человек. – Зачем ты так часто ходишь в эту избушку, партизан? Чтобы выпить?
– Нет, я просто люблю…
– Кого ты любишь? Одного из братьев?
– Нет, всех троих… – ответил партизан и опустил глаза.
– Надеюсь, твоя любовь чиста, партизан.
– Не знаю, – засмущался партизан, – вряд ли… я все время чем-то запачкан… Откуда уж взяться чистой любви…
– Значит, со всеми тремя ты предаешься блуду? – возмутился Порядочный человек.
– Наверное, я чему-то предаюсь, – совсем засмущался партизан, – и даже, наверное, в чем-то погрязаю… – от застенчивости партизан заплел две косички и нацепил сверху кокошник, – но ведь это так… просто – люблю…
– Ты не прав, партизан – ты и правда в чем-то погрязаешь, – почему ты не можешь любить их чистой и светлой любовью?
– Это как? – испуганно спросил партизан.
– Как это – как? – озадачился Порядочный человек, – вот как ты любишь родителей?
– Я не помню, – ответил партизан и загрустил, – я их потерял, когда мы переплывали Татарский пролив… Татары натравили на них своих дрессированных белых медведей, а потом съели, поливая татарским соусом. И все это – не выплывая из Татарского пролива…
– Хорошо, партизан, – ты только не плачь, хорошо, – но зверюшек? Невинных зверюшек ты можешь возлюбить чистой любовью?
– Могу, – обрадовался партизан, – они такие пушистые… особенно зайчики… но они слишком быстро бегают, лошадок с собачками я больше люблю… Особенно лошадок… они такие сильные и нежные…