Колеса стучали тук-тук, тук-тук, тук-тук. Поезд увозил ее из Парижа, а, возможно, и из страны. Про-щай, про-щай, про-щай вторило в такт колесам ее сердце. Когда-то один очень умный человек сказал, что на войне нужно взять все свои воспоминания, спрятать их в самый дальний угол сознания, запереть их там на замок, а ключ убрать с глаз долой до лучших времен. Она так и пыталась жить все это время. И днем ей это удавалось. Но, стоило ей закрыть глаза, он приходил и садился на край ее кровати. Они разговаривали, она чувствовала прикосновение его пальцев к своей щеке. Иногда ей казалось, что только потому она и жива, что ждет приближения ночи, чтобы остаться с ним наедине.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук, вы-жить, вы-жить, вы-жить…
Она закрыла глаза.
– Ты знаешь, что меня увозят от тебя? – спросила.
– Конечно, но это все ерунда. Я всегда с тобой, не бойся, – услышала ответ.
Она не боялась.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук, – стучали колеса.
Вы-жить, вы-жить, вы-жить, – отбивало ритм ее сердце…
– Господин Пьер, – помощница просунула голову в комнату, чуть приоткрыв дверь, – простите, господин Пьер, но Мари очень просила вас подойти в гостиную.
Ах, как некстати! Он так долго не мог ухватить ускользающий образ, который станет наконец ключом ко всей новый коллекции! И вот сейчас, когда что-то начинает получаться, когда кажется, что еще пара минут тишины и мысль, наконец, обретет ясность, отольется в форму и цвет – его опять отвлекают! Ну что там могло случиться, что Мари не может решить самостоятельно!? Они уже давно работают вместе, он доверяет ей, как самому себе, а может даже и больше. Она – настоящий профессионал, которому не надо повторять дважды. Так что сейчас не так?
Пьер с досадой откинулся в кресле. Придется идти, а значит, сегодняшний день опять потерян для творчества. Когда он открывал этот Дом моды, то единственное, чего ему было нужно, это место, где он мог бы воплощать в жизнь свои идеи. Придумывать платья, рисовать их, подбирать для своих творений нужную фактуру – вот то, что ему действительно нравилось. А по факту оказалось, что большую часть времени ему приходилось разбираться с клиентками, выслушивать их пожелания, иногда претензии. Как будто он виноват, что его наряд, который он придумывал для молодой и стройной девушки, на пожилой и расплывшейся даме смотрится совсем по-другому.