Читать Под крышами города. Роман-калейдоскоп

Шрифт

Интервал

Корректор Ольга Рыбина

Дизайнер обложки Ольга Королева

ISBN 978-5-0051-7140-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступление

Калейдоскоп – дорога в детство. Один глаз прищурен: стекляшки крутятся, похрустывая и удивляя замысловатыми узорами немыслимой красоты. Фигуры танца. Волшебство. Романтика. Всегда дыхание замирает, наблюдая цветное таинство.

Смотреть нужно на свет, иначе не увидишь. Сделал один виток, а какой узор будет дальше? Оторваться невозможно. Судьбы людей как битое цветное стекло. Каждый раз причудливый, неповторимый узор. Только мы сами его можем сложить. Убрал одно стёклышко – всё рухнуло.

Наполни калейдоскоп стеклом одного цвета – волшебство не получится. Хоть ярким оно будет, хоть блёклым. Нельзя крутить серость будней, тоску, уныние. И одной радостью танец жизни не закружит, не удивит.

Мелькают в калейдоскопе минувшие эпохи. Шляпки с вуалями, зонтики, перчатки, крепдешиновые платья, кирзовые сапоги, мундиры. Всё завораживает. Радует глаз.

– Смотри, какая картинка, – хочется показать другу.

Но рука дрогнула. Стекло рассыпалось. Мир в один миг изменился.

Цветное стекло счастья. Тихое. Светлое. Сиюминутное. Под каждой крышей своё.

Улица Алексея Толстого, 8

Улица Алексея Толстого затерялась в пространстве и времени к концу 20 века. Кроткая, приветливая, домашняя. Тихоня. Весна там наступала раньше. Бешенство цветов сирени и черёмухи было вызывающе дерзким. Яблони, сливы и груши к осени всегда хитровато улыбались незатейливыми уральскими плодами. Даже в годы, когда безжалостные похолодания и дожди совпадали с цветением в садах часто сердитого Свердловска. Тогда плодовые деревья повсеместно, по-матерински рыдая, осыпали сирую землю пустоцветом, как потерянными детьми. Но пологий пригорок улочки в потугах и схватках даже в холода рожал каждый год. Обласканные солнцем липы источали медовый аромат, привлекали пчёл. Пьянящие медоносы обеспечивали опыление и урожаи. Зимы были дружелюбными и сытыми для птиц. Лакомств с деревьев хватало до новины. Пузатые снегири, весёлые свиристели, шустрые синицы были всегда сыты и довольны. И даже тоска осени, с её чавкающей грязью и расползающимися на осклизлой глине ногами, здесь не казалась такой традиционно гнетущей и безнадежной.

Ладная и ухоженная, она начиналась от Берёзовского тракта, ставшего потом привычной нам улицей Блюхера. Ровной прядью поднималась наверх до Милицейской. После озорной девчонкой сбегала с пригорка к Советской. Соседние переулок Парковый и Омская были хороши. Но не такие покладистые.

Красавица улыбалась своими незатейливыми домиками, воротами со створками и растрепанными деревьями до начала 21 века. Для всех доступная и открытая. На смену смешным домам ушедшего времени с их палисадниками, кукольными постройками и запущенными посадками пришли современные многоэтажки. Крутые парковки и амбициозные паркинги, спрятанные под землёй. Всё стало аккуратно, чинно и безлико. За железными заборами с домофонами. На сегодняшний день лишь один дом не сдаётся, держит оборону. Угол А. Толстого, 16 – Милицейская, 51. Вот и вся улица. В засаде с ним спрятались махонький, взъерошенный домишко Милицейская, 53 да уцелевшие в спорах-раздорах полдома Омская, 21. Ты, да я, да мы с тобой – это город наш родной. Вот такая загадка. И разгадка к ней – забытые с начала 20 века два с половиной дома. В партизанском отряде с ними несколько роскошных лиственниц, росших на Милицейской. И не унывающие на все времени сирень с черёмухой из ушедших палисадников.