– Да что ж это такое?! Что ты выдумываешь?! – Лана в негодовании развернулась от плиты. С ложки на пол плюхнулась клякса жидкой каши.
– Ни-че-го, – раздельно произнес Олег. Впечатал в стол стакан с остатками сока и, так же впечатывая подошвы в пол, ушел из кухни. Хлопнула входная дверь.
Расстроенная и растерянная, Лана присела на краешек кухонного дивана, так и держа в руке ложку, и всерьез задумалась: с чего бы это Олег нынче так суров? Все это продолжение с утра пораньше вчерашней сцены ревности выглядело по крайней мере нелепо. Олег никогда ее не ревновал. Некоторым женщинам нравится, когда их ревнуют. Ревнует – значит, любит. Лана точно знала, что муж ее любит, и без таких экзотических доказательств, как ревность, вполне обошлась бы. Главное – с какой стати?! Ну, вьется вокруг нее этот мальчишка, ну, смотрит преданными собачьими глазами… На взгляд Ланы, поведение мальчишки ничем особо не отличалось от поведения всех стажеров, которые приходили в газету. С новыми сотрудниками работала именно Лана, можно сказать – курировала молодежь, так что в элементах их бескорыстного подхалимажа не было ничего удивительного. Сто раз так было. И еще сто раз так будет. И ни разу Олег даже внимания не обращал на то, кто там вокруг нее вьется и как там на нее смотрят. А в этот раз не просто обратил внимание, так еще и выразил свое недовольство. В ответ на его недовольство она выразила свое. Наверное, это было неправильно. Вчера он замолчал и промолчал весь вечер. Лана значения этому не придала. Думала, сном глупости уйдут, утро вечера мудренее. А он с утра пораньше – по второму кругу: зачем смотрела, да почему поощряла, да почему не поставила на место… Главное – абсолютно на пустом месте! Обидно. Совершенно непонятно, почему некоторым женщинам нравится, когда их ревнуют…
А забытая на огне каша тем временем попыхтела-попыхтела да и подгорела. Лана наконец учуяла запах гари, кинулась к плите, выключила огонь, помешала… глянула на часы – и сердито проворчала, доставая кукурузные хлопья и молоко:
– Олег, это все из-за тебя. Мальчишки должны сказать тебе спасибо…
Каша по утрам, особенно овсяная, была пунктиком Ланы. Она считала, что ничего полезнее овсяной каши не может быть. Сыновья, честно говоря, с этим не были согласны. Особенно младший, пятилетний Тимка.
Лана отправилась будить детей, на ходу по привычке бормоча себе под нос:
– Ну как можно так расстраивать человека перед работой!..
Перед комнатой мальчиков она остановилась, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула и, вроде бы обретя душевное равновесие, осторожно открыла дверь.
Не раздвигая плотных клетчатых штор, которые так надежно охраняли уют от ноябрьского хмурого утра, Лана включила настольную лампу. С верхнего яруса кровати послышались возня и басовитое ворчание, из подушки нижнего вынырнула белобрысая взлохмаченная голова, огляделась бессмысленными синими глазами и опять нырнула в подушку.
– Вставайте-вставайте, сони! – бодрым голосом сказала Лана.
Голова Тимки снова вынырнула из подушки.
– Мам! Я в сад не пойду! – тревожным шепотом сказал он.
– Это почему же? – Лана села на край кровати, выгребла Тимку из-под одеяла, прижала к себе, теплого, душистого и уютного.