Читать Телохранитель для души

Шрифт

Интервал

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Она сидела на приземистой хайтековской скамейке возле раздувшегося от чувства собственной элитности подъезда, расслабленно выпрямив правую ногу, а левую согнув в колене.

Согласно циферблату часов, стоял ранний вечер, июльский, пыльный, московский, однако солнце, одиноко торчащее в синем безоблачном небе, лупило с таким неистовым жаром, будто был еще полдень.

Время от времени девушка подносила к губам бутылку с водой, делала пару-тройку глотков и, закрутив неспешно крышку, возвращала бутылку в боковой карман рюкзачка.

Она сидела и флегматично рассматривала рваный пунктир свежих черно-глянцевых пятен, оставленных чьими-то пальцами на пыльном боку хозяйского «лексуса». Пунктир брал начало с нижней трети водительской двери, а исчезал у заляпанного сухой грязью порожка. Как будто кто-то, заглядывая под днище, неловко мазнул по кузову рукой, стараясь сохранить равновесие.

Шустрые ребята, кто бы они ни были. И получаса не прошло, как «лексус» припарковался у подъезда. Не сполоснул после обеда Василек тачку боссу, и молодец. Если бы сполоснул, кранты бы боссу настали, это точно. Правда, еще не поздно.

Она хмыкнула.

Скоро хоть этот мерин спустится к машине? Возвращаться в апартаменты, откуда ее только что с позором выдворили, не хотелось совершенно.

Проблема в том, что готовить она не умеет. То есть не ее это конек. Еще, может, яишенку, ну, с помидорами, а вот чтобы плов узбекский…

– Как, ты сказала, вот это все называется? – задал вопрос «мерин», с пристальным театральным вниманием вглядываясь в содержимое тарелки.

– Плов, – сдержанно ответила Виктория.

– А! Значит, плов!.. Прикольно. А вот это что в нем? Вот эти вкрапления?

– Кишмиш. А, нет, это не кишмиш, это барбарис. Ягоды.

– Угу. Барбарис, значит. А вот эта дрисня, дай угадаю, – мясо?

Вообще-то она появилась на кухне, чтобы доложиться, что домой идет. Закончен рабочий день, пора. Пыль с поверхностей протерла, паласы пропылесосила, рубахи нагладила. Плов вот приготовила. И красиво накрыла стол.

Дернул ее леший изыски готовить. Главное, понятно же было сразу, что загубила блюдо. Лучше бы с собой унесла в двух бутербродных пакетах. Они бы с Танзилёй, кваском прихлебывая, это недоразумение умяли, не придираясь к нюансам. А работодателю картошечки бы сварила, картошечку трудно испортить. Только не по статусу этому кабану вареной картошкой ужинать. Ему по статусу профитроли с севрюгой и паштет из дичи с трюфелями.

– Значит, так, уважаемая, – повысил голос «мерин», и его короткопалая пятерня с глухим стуком впечаталась в полировку дубовой столешницы. – Испытательный срок ты не прошла. Сечешь фишку? Или поподробнее?

– Секу, – угрюмо ответила Вика. – Давайте тогда расчет. Уборку я делала, гладила на вас, стирала. За продукты можете вычесть, если считаете, что я их испортила. С вас три тысячи получается.