Декабрь 1841 года – замок Маккрифф в Нагорье Шотландии
– Но… отец… я могу помочь… Я придумала…
– Вон!
Отец не поднял руку на дочь, но от его рыка Флора содрогнулась. Младший брат Дональд, стоявший за спиной родителя, скорчил насмешливую гримасу. Отец прислушается к мнению сына лишь потому, что Дональд – мужчина и будущий глава семьи. Правда, это не добавляло ему ума, идеи его всегда глупы. Так, однажды он подбил двух младших сестер – Эйлин и Майри – отправиться исследовать затонувший корабль, который прибило к берегу в соседней бухте. Он не подумал о том, что отлив лишит их возможности вернуться домой. Если бы не Флора, которая заметила долгое отсутствие детей и оправилась на их поиски, все трое могли бы утонуть.
Но ее заслуги отец не признал.
Не сказав больше ни слова, она вышла из кабинета и закрыла за собой тяжелую дверь. Если отец принял решение, изменить его уже не удастся. Гнев переполнял его, и Флора чувствовала, что отцу все сложнее держать себя в руках. Она поспешила уйти, прежде чем он потеряет контроль над собой.
Финансовые проблемы, усугубляемые медленным, но неуклонным бегством арендаторов из Шотландии в поисках счастья в Америке и Канаде, сделали отца более вспыльчивым, чем когда-либо.
Флора была уверена, что могла бы помочь отцу, если бы только он ее выслушал. Она видела способы найти средства для семьи и ремонта замка – родового поместья Маккриффов и их предков. Но никто никогда не прислушивался к ее мнению, ей лишь отдавали распоряжения. Так было теперь и всегда. «На девочек лучше смотреть, чем их слушать» – любимое выражение отца. Мама ему никогда не перечила. И все же Флора была уверена, что в одном ее мизинце ума больше, чем во всей голове Дональда. Ему было одиннадцать – всего на год меньше, чем ей, – но казалось, он лет на пять моложе сестры.
В нерешительности Флора остановилась посреди зала, занимавшего большую часть первого этажа, где в огромном камине с резным каменным порталом постоянно горело пламя – днем и ночью, зимой и летом. Замок и сегодня оставался таким же, как много веков назад, когда был только построен, изменилось в нем совсем немногое. Флора поежилась. Возможно, это странно, но иногда ей казалось, что она ощущала присутствие своих далеких предков. Их радость и страдания, их страсти, их ярость и смех – все их чувства поглощены этими массивными каменными стенами, местами закрытыми старыми выцветшими гобеленами.
– Вот ты где, девочка моя. – Из кухни выбежала кухарка Мэгги с подносом в руках. – Не могла бы ты отнести это матери и сестрам? Нам еще надо приготовить кучу еды к ужину.
Не дожидаясь ответа, она сунула Флоре поднос с тремя плошками бульона и тарелкой с румяной лепешкой, развернулась и быстро умчалась прочь.
Флора вздохнула.
Она совсем не против помочь Мэгги, но как же надоело, что все смотрят на нее свысока.
«Когда я выйду замуж, стану настоящей леди, буду хозяйкой в своем доме, и каждый станет меня слушаться, принимать в расчет мое мнение и уважать мои желания».