Шляпа была розовая, сарафан розовый, и босоножки тоже розовые.
С розовым случился перебор, но Марина Викторовна решила ничего не менять в своем облике. Она даже добавила розовые сережки и розовую помаду.
Лето так лето. Жара так жара.
Пусть все будет легкомысленным, непредсказуемым и немного безвкусным.
Она зашвырнула в чемодан еще один купальник, пластмассовую бижутерию, которую ни разу не надевала, и два парика – рыжий и… очень рыжий.
В рыжих париках ее лицо становилось неузнаваемым.
В рыжих париках, темных очках и широкополых шляпах.
Иногда, правда, Марина Викторовна думала, что неплохо было бы наклеить усы – уж для полной неузнаваемости! – но тогда пришлось бы идти до конца, надевать костюм, галстук, рубашку, прятать длинные волосы и отказываться от косметики. Марина Викторовна терпеть не могла мужские роли – слишком сильно бурлило в ней женское, прекрасное, молодое начало.
Лето било во все колокола!
Нужно успеть насладиться солнцем, наплескаться в море, належаться на горячем песке, наслушаться шума ветра и шороха листвы, погонять на спортивной машине и, может быть, даже – может быть! – закрутить краткосрочный роман со смуглым юношей девятнадцати лет.
Словом, она спешила получить удовольствия, которые можно поймать только летом.
Жизнь коротка, считала Марина Викторовна. Жизнь коротка, и нужно, чтобы каждое лето становилось маленьким приключением.
В аэропорту и самолете все прошло без сучка без задоринки: никто не узнал ее под розовой безвкусной завесой.
Крым встретил Марину мелким дождем и порывистым ветром.
– И это юг? – засмеялась она, усаживаясь на заднее сиденье желтой «Волги», после того как таксист помог ей уложить чемодан в багажник. – И это мой любимый жаркий Крым?!
– Это мой любимый жаркий Крым, – хмыкнул таксист. – Всю зиму жарило так, что цветы на клумбах цвели, а как лето настало, так на тебе – дождь вторую неделю хлещет. Глобальное сумасшествие природы.
– Отвезите меня в какой-нибудь закуток у моря. Хочу снять на месяц маленькую конуру за разумные деньги, – улыбнулась Марина.
– Так у меня тетка как раз такую конуру сдает! – обрадовался таксист. – До моря – десять шагов. Туалет, правда, на улице, зато из окна берег видно.
– Отлично! – обрадовалась Марина. – Везите меня к своей тетке!
– Кого-то вы мне напоминаете! – обернувшись, таксист пристально посмотрел на Марину, пытаясь заглянуть ей в лицо, скрытое широкими полями шляпы.
– Рыжие все на одно лицо, – сухо ответила Марина Викторовна.
И подумала: «Началось!»
Тетка оказалась толстой и милой, а сарай, который она сдавала, вполне пригодным для жилья.
Кровать, тумбочка, шкаф для одежды и вид на море из крошечного окошка – что еще надо для маленького летнего счастья?.. На потолке, правда, набрякло и пульсировало влагой большое пятно от дождя, но тетя Галя успокоила:
– Дождь-то, небось, вот-вот кончится, пятно и просохнет.
Она сбегала в дом за тазом и поставила его в центр комнатушки, под протекающий потолок. Но даже таз не испортил Марине Викторовне крымского, летнего настроения. Дождь ведь все равно кончится, таз можно будет убрать, а если даже и не убрать – ничего страшного, она же не собирается сутками сидеть в этом сарае, так – сняла, чтобы была крыша над головой. Пусть и дырявая. Зато за смешные деньги.