Читать Мой адрес – Советский Союз. Риткины рассказы

Яма.

Наше далекое и вполне счастливое детство! Конец пятидесятых… Моя семья живёт в пригородном деревянном доме недалеко от Москвы. Замечательный городок Пушкино к самому Александру Сергеевичу никакого отношения не имел, зато имелись две речки Уча и Серебрянка, центральный проспект под названием Московский, а также озеро с каким-то сомнительным, согласно местным легендам, происхождением, ну и, конечно, чудесный подмосковный лес на берегу Учинского водохранилища. Но все это – тогда, давно, далеко. Сейчас наше Пушкино спешит "догнать и перегнать" своими супермаркетами, торговыми центрами громоздкими новостройками, подступившими прямо к речкам и лесу. И вот что удивительно, некогда широкая Серебрянка превратилась в пересохшее болото, не выдержав такого соседства. А узенькая, юркая Уча каким то чудесным образом все та же, с живописными берегами, поросшими камышом под плакучими ивами, такая же чистая и прозрачная, как много, много лет назад. Да и окрестный пейзаж пощадило время. Город как-то не дотянулся, не поглотил, оставил почти неизменными наши целых три Домбровских улицы. Мы жили на второй.

Вот она Вторая Домбровская, дом 6. Время замерло, все тот же дощатый забор, старая калитка под белой акацией, наш старый престарый дом. А вот и она, моя береза. Береза, посаженная папой, страшно сказать, больше семидесяти лет назад, вымахала до неба. И он, наш старый дом, все еще жив, все тот же. Два крылечка по бокам и три посередине… Господи, как давно это было!

Маленький садик от крыльца до забора, кусты белой сирени, у веранды жасмин, шиповник, а под берёзами столик и лавочки. В конце садика папа соорудил беседку с нарисованными на дощатой стене деревьями, а для меня качели на березовой ветке. Кроме нас в доме живет еще целая куча соседей. У каждой семьи своё крыльцо, своя верандочка и такой же маленький садик. Кто сажает картошку, кто клумбы с цветами. А у нас березы, беседка, кусты малины вдоль соседского огорода. Впрочем, тогда никто особо друг от друга не отгораживался, наоборот жили дружно, вместе воспитывали детей, помогали, чем могли и дружили, не смотря на разницу интеллектов, интересов и прочего, на разницу доходов и уровней жизни. Да и была ли она тогда эта разница. Ну, у кого-то есть телевизор, ковёр на стене, у кого-то автомобиль, а если нет, так заходи к соседям! Мама лечила всех подряд в любое время дня и ночи, а тётя Дуся шила ей красивые платья. Соседская Галька была моей закадычной подружкой и целыми днями пропадала не в картофельном огороде своей бабушки, а в нашем уютном саду под березами. Общие проблемы, общие заботы, и никому в голову не приходило, что может быть как-то по-другому.

Ну конечно, во всем бывает исключение, и в семье, как говорится, не без урода. В нашем случае это были жители задней половины дома. Для нас с братом она была как-бы под запретом, а все запретное, как известно, обладает особой привлекательностью. Там помойка, запустенье, кажется даже и картошка не росла. Но в зарослях лопуха и репейника у старого сарая есть своя, особая романтика. Можно играть в прятки, можно в казаков и разбойников или развернуть пиратский лагерь, спрятавшись в кустах и тайно наблюдая за руганью и драками неблагополучных жителей. А жили там Нюрка – пьяница, её мать, сгорбленная злобная старушенция, и сын Колька, отпетый хулиган, что, впрочем, не помешало ему впоследствии взяться за ум и не сесть в тюрьму, как двоюродный братец, проживавший ранее в соседней квартире на той же неблагополучной половине. Через много лет, уже давно поменяв подмосковную прописку на столичную, я как-то встретила этого Кольку в центре Москвы уже в качестве добропорядочного отца семейства, в должности мясника гастронома на Кировской. Колька был рад увидеть бывшую соседку, а надо сказать, что благодаря маминому правилу – всегда, в любое время лечить тех, кто нуждался, и бабушкиной уникальной способности помогать всем и везде, соседи любили нашу семью. Теперь я, получив, таким образом, доступ к дефицитному продукту, выносила из магазина не только кости, но и настоящее мясо. Но я отвлеклась.