«Осень. Глубокая осень.
Кажется, что мир – кардинально меняется.
Всё начинает пугать меня, вводить в заблуждение.
В лабиринт, из которого нету выхода.
Я перестаю понимать себя.
Возможно, я слишком быстро оттолкнул от себя всё то, дорогое, чем я когда-то дорожил.
И вещи начинают казаться никчемными, заброшенными.
Впрочем, так всегда казалось.
Винить себя – тем более за то, что натворил…
То ли за глупость, то ли за фатальные ошибки.
Хотя, это только мысли.
Никому не быть идеальным.
Нам часто приходится идти против самих же себя.
И я хотел бы рассуждать и рассуждать…
Но что-то заставляло возвращаться меня.
Снова и снова.
Возможно, образ той, бессмысленной любви?
Но этот образ…
Он никогда и не покидал меня.
Терзал мою память…
Впрочем, воспоминания – болезненная для меня тема.
И с каждым разом, это всё больше и больше меня злило.
Осознание того, что с этим – ничего нельзя сделать.
Хотя бы шаг, чтобы измениться.
Но я не ангел, мне нет пути обратно…
Но и будущего у меня тоже нет.
Я застрял, даже не понимая, чего мне ожидать.
Просто и размышлять было уже не о чем.
Вроде помню, что ставил утром чайник, но как обычно случается, он опять остыл.
Пить этот чай всегда было не то, чтобы отвратно, но и приятным не назвать.
Особенно, когда так нуждаешься в тепле.
Время шло своим чередом.
Наступала очередная, бессмысленная ночь.
Которая всегда просветляет меня.
Я хотел бы написать письмо той девочке.
Казалось, что я знал ее всю жизнь, если не меньше…
Но помнила ли она меня?
Но шли года, я так ничего на неё не нашел.
Ни адреса, ни телефона.
Она – попросту исчезла.
И я очень скучаю по ней.
По ее голосу, ее привычке отчитывать меня за любую пакость.
Мне нравился её образ неунывающей девочки.
Она встречала неприятности с улыбкой.
И ничего не боялась.
Память о ней – самое светлое в моей жизни.
И я помнил тот день.
Зиму, которую мне никогда не придется забыть.
Я лишь смотрел на нее.
В паре шагов, надеясь, что она никогда меня больше не увидит.
Но видя беззаботное счастье, потихноьку понимаешь:
«Как бы не хотелось осознавать, но судьба, порой – крайне жестока к нам…»
И так оно и оказывается.
К этому моменту, у меня никого не осталось.
Родители погибли в авиакатастрофе примерно 17—19 лет назад.
Когда мне и не было еще трёх лет от роду.
Я не помнил своего детства.
Действительно, я лишь ценил то, что ожидало меня впереди…
Страдал ли я?
И сказать, что мне было больно жить в одиночестве – всё равно, что ничего вообще не говорить..