– ВАЛЬКА! ЗАБЕРИ МЕНЯ С СОБОЙ! – Лошадь, подбадриваемая кнутом, набирала скорость, и колеса телеги скрипели со страшной силой, унося девочку всё дальше от родных её сердцу людей.
– Валька!… Валька!…. забери меня с собой! … – этот крик и потом стоял в её ушах на протяжении всего дальнего пути, и сейчас, когда, стараясь догнать телегу, вслед бежал маленький, белокурый младший братик в одной холщовой рубашонке на худом тельце. И ещё его глаза, кажущиеся непомерно большими на заплаканном худом лице, неотрывно стояли у неё перед глазами. Сердце девочки билось в каком-то бессознательном ритме, не ощущая реальности происходящего, мысли путались, окунаясь в прошлое и переплетаясь с настоящим, не давали возможности понять, осмыслить, что произошло и что происходит сейчас. Милые мои, дорогие мои, увижу ли я вас когда-нибудь? – вдруг осознание того, что в её жизни должно что-то произойти, что-то неопределённое и тёмное, прорвалось потоком слёз и рыданием, вырвавшимся откуда-то изнутри худого угловатого тела. Она упала на дно телеги и долго плакала; никто не утешал её и не уговаривал, начиналась другая жизнь.…
Ещё совсем недавно жизнь в их деревне Богдановка текла своим чередом. Шёл 1927 год. Последнее время жили они весело, две семьи в одной небольшой избе. Дом был пятистенный, около 45 квадратов. Первую половину, где была кухня, занимала их семья, а вторую, более светлую и просторную, брат отца, Эдуард, с семьей. Спали дети на печке, на полатях, на полу. Зимой кухня подогревалась ещё и железной печью. Матрацы на зиму набивались свежей соломой; укрывались самоткаными дерюгами, подушек на всех не хватало. Любила Валька в стужу залезть на прогретую печь, где хранилось зерно, и зарыться в тёплую сыпучую массу, подложив под голову валенок вместо подушки. Дядя Эдуард с женой и детьми спали на кроватях, но Вальку и её братьев и сестёр это не обижало: в тесноте, да не в обиде, ведь это было всё временно. Вообще – то дом этот принадлежал брату отца, Эдуарду, а жили они вместе потому, что свой дом отец отдал под местную школу, организованную в их деревне. А так как отец Вальки был грамотным, сам Бог велел ему так поступить, уж очень хотелось, чтобы дети его ходили в эту школу и получили достойное образование. В школе Валька училась с удовольствием. Все классы обучались в одной комнате: первые классы сидели на первых рядах, вторые на вторых, а третьи на третьих. Учитель был один. Оценок в то время не ставили, а писали «очень хорошо», «хорошо», «удовлетворительно» и « плохо».
Писали на грубой серой бумаге перьями. Чернилами служила крепко заваренная чага – берёзовый гриб. Бывало, мама Вальки, Леокадия, скажет: – «Дети, вставайте, повторяйте к школе». Тогда Валя и её брат Володя лезли греться на затопленную печь, так как в доме за ночь сильно выстужало, читали стихи или рассказ и, одевшись, с нетерпением бежали в школу.