Читать Мистер Камень

Анна Ольховская

О том, что Регина Харитонова была убита, мне рассказал камень. Не тот свидетель, которого я могу привести в полицию. Да и то, что я – ведьма, вряд ли впечатлило бы стражей закона.

Но обо всем по порядку.

Когда я говорю, что я – ведьма, это не значит, что началось осеннее обострение и самое время вызывать добрую бригаду в белых халатах. Даже при том, что сейчас осень. Ведьма – это в наши дни вполне себе востребованная профессия. У меня даже на визитках написано «ведьма», и такой поворот истории наверняка впечатлил бы безликое множество несчастных женщин, которых в прошлые века казнили за колдовство. За что раньше предавали анафеме, за то теперь с готовностью выкладывают неплохие суммы. Ничего личного, просто бизнес.

Конечно, я не везде представляюсь ведьмой. Вот в налоговой, например. Когда приходит время отдать долг государству, я мигом превращаюсь в «персонального консультанта». Никто не задает мне скучных вопросов вроде «А кого же это вы консультируете?» или «За какие же уроки платят такие деньги?» Являюсь вовремя, отчитываюсь – и ладно. Система давно уже налажена.

В дипломе у меня тоже не слово «ведьма» стоит, не об этой профессии я мечтала в детстве, не ее старшее поколение моей семьи обсуждало за чашкой чая. А малышка-то наша почти ведьма-бакалавр, ты ж подумай, как дед Прохор бы гордился! – не было такого. Я вполне добросовестно изучила профессию психотерапевта и стала неплохим специалистом.

И вот тут возникает вопрос: как можно было из такой уважаемой профессии сорваться в то, что моя тетка, будь она жива, уверенно назвала бы мракобесием? Ха, да легко и просто! Я ведь никому не навязываюсь, я даю людям то, что они хотят. А они неожиданно для меня возжелали ведьму.

Как пела восходящая – в то время – звезда американского шоу-бизнеса Мадонна, все мы живем в материальном мире, а я – материальная девочка. Вот он, исток большинства моих карьерных решений. Обеспечивать себя я начала еще в студенческие времена, но совмещать работу и учебу у меня получалось не слишком хорошо. Насколько нехорошо? Основой моего рациона были сосиски, батон и мечта о шоколадке.

Но тогда это меня не волновало. Студентам легко прощается бедность, считается, что это в порядке вещей. Нужно только немножко потерпеть, и сразу станет легче. Но вот учеба была закончена, а легче не стало. Оказалось, что нужно нечто большее, чем просто подождать. Сытые места заняты, умей вертеться!

И я пыталась, как могла, как научили дома и в университете. Хорошим послушным девочкам приходится во взрослой жизни тяжелее, чем всем остальным. Потребовалось время, чтобы в моей тогда еще белокурой головке прижилась мысль: никто по правилам не играет. Я пыталась работать в частных центрах, но мой доход не слишком увеличился – шоколадка перестала быть мечтой, хотя радости это не принесло. Тогда я попробовала открыть собственный кабинет, благо с деньгами помогли. Я, святая простота, все думала: если мне в университете ставили такие высокие оценки, значит, все мгновенно поймут, какой я классный специалист!

И снова реальность шарахнула меня по голове ржавым тазиком, пытаясь, очевидно, пробиться через кокон жизнерадостности и вдолбить в меня хоть немного ума. Я поняла, что сфера частной психологической практики напоминает вагон метро в час пик. Мест мало, желающих занять их много, все устали, несчастны и порой ненавидят друг друга. Ты надеялась мигом стать уважаемым специалистом – а вместо этого утыкаешься носом в подмышку того, кто старше и крупнее тебя, да еще и зашел в вагон раньше. Я, ко всему прочему, еще и не выглядела специалистом, которому будут изливать душу: слишком молодая, слишком хорошенькая, слишком… женщина, не будем закрывать глаза на очевидное. Хороший психотерапевт – это, как все знают, седой бородатый дядька, подозрительно взирающий на мир из-под кустистых бровей. Не я, совсем не я.