Читать Кэйтлин и Купидон

Посвящается Иану Хантеру

за то, что всегда играл со мной в «Угадай ингредиент»

Она теребит свой рукав, отчего оранжевые ворсинки слетают с джемпера и кружатся в воздухе, как сигаретные искры. Щеки у нее румяные, усыпанные веснушками, а когда она улыбается – с одной стороны появляется ямочка. Невозможно не влюбиться в эту улыбку.

Вот только я почти не видела ее улыбки с тех пор, как пришла в ресторан двадцать минут назад. Я наблюдала, загибая пальцы всякий раз, когда она улыбалась: первый раз, когда вошла сюда; второй – когда официант принес ей вино; и третий – когда она заметила меня притаившейся в соседней кабинке в этом дурацком парике, от которого чешется голова.

Я напрягаю слух, пытаясь через окружающий шум голосов поймать обрывки их беседы и понять – что же пошло не так на этом свидании. Почему она сидит с таким бесстрастным видом, словно предпочла бы оказаться где-нибудь в другом месте. В зеркале, расположенном под продуманным углом недалеко от их столика несколько часов назад, я вижу, как он покачивает бокал с вином. Его рука усыпана черными волосками. Я стараюсь что-то определить по «языку тела» – он наклоняется вперед, и я слышу его смех, нервный и хриплый, а вот она ни разу не засмеялась вместе с ним.

Передо мной со стуком появляется бокал «Апероль Шприц», и кубики льда позвякивают, когда Бобби пододвигает его поближе. От Бобби исходит запах чеснока и масла; и даже от одного взгляда на него у меня начинает урчать в животе.

– Ба! Да это же Сваха! – громогласно радуется он, и я шикаю на него, поднося палец к губам. Он искоса смотрит на меня виноватым овечьим взглядом.

– Прости, – шепчет он. – Вечно забываю, что ты должна оставаться инкогнито. – А затем дергает меня за парик: черный «боб», напоминающий не столько прическу Умы Турман в «Криминальном чтиве», сколько космы Эдварда Руки-ножницы. – Не самый твой лучший, – сообщает он, качая головой.

– Спасибо, Кэп, – откликаюсь я, прикрываясь салфеткой, чтобы почесать под злосчастной штуковиной.

– Так. – Он потирает ладони. – И за кем мы сегодня шпионим?

Я показываю пальцем на кабинку позади нас.

– А, хорошенькая, – говорит он о Елене, моей клиентке.

– И умница, а главное, я знаю, что они превосходно подходят друг другу, – гордо улыбаюсь я ему.

Он смеется – легко, от души:

– Это мило, но в последнее время дела у тебя идут не так уж хорошо. Я скучаю по всем тем поцелуям.

Я шутливо пихаю его локтем в бок.

– Ни по чему ты не скучаешь! Не ты ли названивал мне каждый вечер: «Кэйтлин, уточка, пожалуйста, я не могу это выносить, они обслюнявили мою лучшую кабинку!»

– Ну это все же лучше, чем: «Кэйтлин, уточка, ты свела его с его же братом!»

– Это был не его настоящий брат! – бормочу я в ответ. – Просто кто-то очень на него похожий!

Мы замолкаем, прислушиваясь к их разговору.

– Ну, и мне пришлось сказать ей, чтобы она поставила сыр в духовку, – говорит Джеймс с усмешкой. – Это было единственное место, откуда он не вонял! Нельзя, чтобы такой вонючий сыр портил вкус прекрасного «Бордо». Что за нелепая мысль его подать!

Бобби делает гримасу, качая головой.

– Он импортер марочных вин! – шепчу я.

Бобби кивает, а затем поет себе под нос:

– Ее это особо не впечатляет…

– А она шеф-повар, – добавляю я, отстаивая свой подбор пары. Но если взглянуть на Елену, становится ясно, что Бобби прав. Ее взгляд мечется по всему ресторану всякий раз, когда Джеймс что-то говорит, а теперь она опустила глаза, пристально вглядываясь в меню.