Читать Ты и я

Я стою на балконе и напряженно всматриваюсь в темноту двора. Жду его, жду, когда он придет, потому что обещал забрать меня отсюда и провести домой, но… Часики тикают, а его все нет и нет. Трясущимися руками достаю телефон из кармана и снова набираю номер. Абонент недоступен. Последний час только эти слова и слышу, пытаясь сдержать в груди тревогу, которая разрастается и полностью охватывает мое трясущееся от холода тело.

– Просто разрядился телефон, – выдавливаю из себя эти слова, хотя сама не верю им.

Не верю себе же.

И хоть я промерзла уже изрядно, возвращаться в квартиру не тороплюсь – не хочется. Там спит Анька, которая неплохо перебрала алкоголя, Ритка уединилась в другой комнате со своим очередным ухажером и теперь стонет, как недорезанная курица, заглушая громкую музыку. Анькин Толик, такой же перебравший, позволяет себе отпускать пошлые намеки в мою сторону, а я чертовски задолбалась терпеть это все. Поэтому и позвонила Артему в надежде, что он меня заберет. Одной идти домой не хочется, а такси в это время суток в наш неблагополучный район не суется. Заказы сбрасывают один за другим.

– Где же ты? – спрашиваю я, гипнотизируя взглядом телефон, и тот, словно услышав меня, оживает. – Артем, где ты?

– Лучше скажи мне, где ты? – голос в трубке принадлежит другому человеку. Матвею, лучшему другу Тёмы.

С Матвеем я мало знакома. Точнее не знакома совсем. Видела его пару раз в компании ребят, с которыми гуляет Тёма, но наше общение ни разу не заходило дальше «привет-пока».

Сердце забилось чаще. Раз мне звонит Матвей – значит, с Тёмой что-то случилось. Не стал бы он посылать своего друга просто так.

– Что с ним? Матвей? Где он? Почему он не пришел? – обрушиваю шквал вопросов на парня, надеясь услышать хотя бы один внятный ответ.

– Ты на Гагарина восемь? – спокойно перебивает он, словно и не слушал меня. – Я стою у подъезда. Выходи.

В трубке слышатся гудки, и я, чтобы не осесть на пол, хватаюсь пальцами за перила. Смотрю вниз и вижу макушку Матвея, пристроившегося на невысоком заборчике, огораживающем клумбу. В тусклом свете подъездной лампы пытаюсь рассмотреть его получше, но не выходит. Слишком высоко, седьмой этаж, и света не хватает.

Ужом проскальзываю внутрь квартиры и, увернувшись от пьяного Толика и еще одного его друга – Олега, кажется, – вылетаю в прихожую. Времени одеваться нет. В спину подгоняют пьяные вопли. Кажется, эти двое так спешили меня поймать, что столкнулись лбами в узеньком дверном проеме и теперь выясняли отношения. Я же, не теряя времени даром, подхватываю ботиночки на каблучке, срываю пальто с вешалки и небольшую сумочку на цепочке, висящую под ним, и выскакиваю за дверь, напоследок хлопнув ею об косяк.

По лестнице сбегаю, не останавливаясь, и вскоре оказываюсь на улице. Матвей сидит на том же заборчике, подняв воротник, и зябко ежится. В его руке тлеет сигарета, которую он тут же, завидев меня, бросает. Босиком подбегаю к нему и только тогда чувствую такую необходимую защищенность.

Матвей без лишних слов забирает у меня пальто и помогает надеть. Присаживается, чтобы застегнуть молнию на моих ботильонах, а когда снова встает, в его глазах я вижу заботу и волнение.

– Они что-то тебе сделали? – нервно спрашивает, пристально осматривая меня с ног до головы.