Читать Раб тьмы

Непроглядные сумерки сгустились над рыбацким городком Тотен, когда Виссарион возвращался на своей маленькой лодочке с моря к себе домой, в одинокую ветхую лачугу у берега. Двадцатипятилетний рыбак весь дрожал и стучал зубами, его губы посинели – Виссарион промёрз до костей. Главной причиной тому являлось утро, которое выдалось необыкновенно тёплым для начала октября, из-за чего Виссарион отправился в этот день на своей скромной лодочке дальше, чем он заходит обычно. К тому же погода и южное направление ветра обманчиво настояли, чтобы Виссарион оделся в лёгкую куртку и даже не надел шапку. Рыбак не был из местных, поэтому ещё не знал про коварство погоды Тотена, из-за которой в городке ежегодно погибает от двадцати до тридцати пяти человек.

Свою ошибку рыбак осознал только после полудня, когда ветер коварно переменил направление и подул с севера. Резко похолодало. Но Виссарион не мог вернуться домой с пустыми руками. Его низкое положение в обществе обрекало его на голодный день, если он сейчас ничего не поймает. Именно поэтому – по велению пустого живота – Виссарион остался в море, пренебрегая неудобствами.

Затем температура упала ещё ниже. А улова всё не было. Придётся посидеть ещё. Кабы за это время Виссарион не простудился в своей лодочке. Или не умер от переохлаждения; от давнего бича Тотена.

Рыбак мёрз. Солнце торопливо сбегало с зенита и стремилось к закату. Температура воздуха неостановимо падала, и уже необыкновенно тёплое утро переросло в небывало холодный вечер. И вот, наконец, Виссариону повезло – он поймал крупную треску.

Наконец он может вернуться домой, приготовить улов и поесть.

Вот только в тот день он уплыл куда дальше, чем обычно. До берега пришлось грести очень долго. Вечер успел уступить место ночи. Похолодало ещё сильнее. Виссарион усердно работал вёслами, чтобы как можно скорее вернуться в родную лачугу. Рыбак даже вспотел. Мягкий лунный свет нежно ложился на лодку, но его не хватало для освещения огромного водного пространства, из-за чего Виссарион плыл, можно сказать, вслепую, доверившись лишь своей памяти.

Лишь свет полной луны да звёзды были путниками рыбака в тот момент, но и луну, как показалось Виссариону, словно иногда что-то заслоняло. Словно над лодкой летала какая-то огромная птица, отбрасывая гигантскую тень. Однако не было слышно ничьих взмахов крыльев. Или их звук перебивали шум волн и вёсел? Виссарион решил списать это на дурное наваждение и лишь начал грести усерднее, дабы поскорее очутиться дома. Да и кто это может быть? Чайка? Слишком большая для чайки… Ладно, это не так важно.

Сумерки сгустились. Виссарион подплыл достаточно близко, чтобы суметь разглядеть берег, и повернул чуть правее, так как он немного отклонился от курса и плыл мимо нужного места. Ощущение, словно над ним кружит огромная птица, наконец, оставило его. Да, это было лишь глупое наваждение! Игра воображения вместе с непроглядной тьмой будоражили разум. И ещё холод. Рыбак сильно дрожал. Пот лишь усугубил положение. Было очень холодно. Виссарион испугался: теперь он мог ещё умереть и от переохлаждения, как и многие тотенцы до него. Гребля усилилась. Скорее бы домой!

Вдруг рыбак заметил какое-то свечение и, прищурившись, разглядел фигуру на берегу. На достаточном расстоянии от дома Виссариона, но на том месте, куда он плыл, пока не повернул правее. По силуэту, едва видимому сквозь пелену тьмы, можно предположить, что это крупный волк, ибо для собаки это нечто слишком огромно. Но это было ещё не самое жуткое в данном силуэте. Глаза зверя блестели, нет, сверкали оранжевым светом так сильно, что если бы Виссарион не различил фигуру волка, он бы подумал, что это горят два маленьких костра или факела на берегу.