Желтый умирающий автобус, скрипя остатками тормозов, подкатил к остановке и устало замер. Дернувшись, он словно, из последних сил приоткрыл свои ветхие двери и застыл окончательно.
Переполненное чрево этой развалины на колесах, тут же стремительно атаковала живая волна людей. С безумными глазами они врывались в изможденный советский раритет и, невзирая на мои протесты, теснили меня вглубь салона.
Я сопротивлялся изо всех сил, толкался, ругался. Но все было напрасно: люди безжалостно забивали меня вглубь салона, как загнувшийся гвоздь в доску. Уже почти сдавшись, я обреченно подумал, что придется выйти на следующей остановке. А потом идти, идти… до тех пор, пока не дойду до дома или не издохну от жары прямо на улице. И неизвестно что произойдет раньше.
Помощь пришла совершенно неожиданно. Огромный мужик за моей спиной, с пушистыми серебристыми усами на широком и добродушном лице, сжалился надо мною. Он протянул руку, уперся ей в мою спину и сильно надавил мне промеж лопаток, пихая меня к выходу. Люди, как колосья пшеницы стали раздвигаться передо мной и что-то гневно бормотать, о своевременности.
Кому-то наступили на ногу, кто-то закричал. Водитель недовольно и требовательно затрещал в микрофон громкой связи. Явно сумасшедшая бабка в яркой одежде и с фиолетовыми волосами, изловчилась стукнуть меня сумкой по голове. Обозвала последними словами и отвернулась. А я продолжал скользить между людьми, как горячий нож в масле.
Из-за дикой жары, все «посетили» автобуса чувствовали себя так, будто находились в единственной и крайне переполненной городской бане. Конечно, им не нравилось что какой-то несознательный и нерасторопный гад (то бишь я) заставлял их прижиматься друг к другу еще сильней.
Мужик, спасибо ему большое, допихал-таки меня до дверей и вытолкнул из переполненного автобуса. Я выкрикнул благодарность и как пробка вылетел из общественного транспорта, чуть не растянувшись на горячем асфальте. Мне в след донеслось еще несколько оскорблений, отчасти правдивых. Затем водитель закрыл, наконец, увечные двери. Получилось это не сразу, но когда они закрылись, автобус, судорожно дергаясь, обдал меня выхлопным газом и покатил дальше.
На остановке стояло еще немало людей. Все, кто не влез в автобус или только что подошел, смотрели на меня сонными глазами и без всякого удивления. Кто-то даже позевывал. Я немного отдышался, и, обливаясь потом, устало потопал домой.
Солнце нещадно пекло прямо в макушку, вызывая желание зайти в тень. Но, как назло, нигде этой тени не было. Единственное, что оставалось, это просто ускорить шаг. Так и сделал.
В киоске, попавшемся мне по дороге, купил литровую бутылку минералки и, как заправский алкоголик разом ее ополовинил. Потом немного повилял по переулкам и вырулил к своему временному жилищу. Обычной серой хрущевке, с темным подъездом и лестничными пролетами, выкрашенными в извечный зеленый цвет. Бывает, конечно, и другой цвет краски в подъездах. Я об этом слышал, но извините, не видел. Да это, в общем-то, неважно. Главное, это то, что в подъездах всегда прохладней, чем на жаркой улице с раскаленным асфальтом.