Посвящается нашим родителям.
* * * * *
Пасмурный осенний день. Моросит мелкий дождь, всё небо заволокло тяжёлыми серыми тучами, и аллеи огромного кладбища совершенно пусты. Нигде не видно ни единого человека. Нет ни посетителей, ни работников кладбища, которые, едва только завидев какого-нибудь человека, копошащегося возле могилы, подходят к нему и предлагают множество услуг; нет похоронных процессий, и ритуальных автомобилей, которые привезли предать земле ещё одного человека, прошедшего свой земной путь и готового к вечному покою и тишине. Кладбище как-будто вымерло, как ни странно звучит это словосочетание.
Хотя нет, – один посетитель всё-таки есть. Это мужчина за сорок, медленно идущий по мокрой аллее. В руках у него цветы, что сразу говорит о том, что он не работник кладбища, а пришёл навестить кого-то из своих близких. Его зовут Юрием, и он пришёл навестить своих родителей.
Ну вот наконец и его участок, номер 95. Как же всё-таки разрослось кладбище за эти двадцать пять лет, после того как здесь похоронили его отца. Он был первым, и вот два года назад рядом с ним легла и мама Юрия, умершая от страшной болезни. Сколько здесь выросло деревьев за эти годы, а ведь двадцать пять лет назад здесь было чистое место, без единого кустика, без единого деревца. И земля здесь не очень, – сплошная глина, а всё растёт, как на дрожжах.
Подойдя к нужной аллее, Юрий привычно отмерил тридцать шагов от пяти берез, стоящих вдоль неё, а потом повернул направо и прошёл еще сорок пять шагов вглубь участка. Эти цифры он помнил наизусть. Здесь всё так разрослось, что без этих шагов могилу сразу и не отыскать.
Ну вот и она. За несколько месяцев со времени его последнего посещения тут почти ничего не изменилось. Травы выросло не так уж и много.
– Ну, здравствуйте, дорогие мои родители, вот и я пришёл, ваш сын, – как всегда поздоровался Юрий, глядя на два креста, стоящие рядом друг с другом.
– Как вы тут, – скучали, наверное, без меня? Чувствую, что скучали, – обращаясь к ним, как к живым, промолвил мужчина.
Он всегда разговаривал с ними, как будто они живые, сидят на скамеечке рядом с маленьким столиком, который был установлен тут же, справа от могил.
Сняв рюкзак, он достал оттуда бутылку коньяка и закуску, разложил и расставил всё на столике, после чего сел на скамейку, облегчённо вздохнув: – Да, неблизкая сюда дорога, совсем не близкая!