Моя Таня – она совсем маленькая, хрупкая. Лопатки, ключицы, скулы – у неё всё хрустальное, плечи округлые, в ладонях тонут, а глаза синие, как море из воспоминаний детства. Мы с ней встречались уже пять лет, звали друг друга мужем и женой, хотя вопрос о свадьбе она просила не поднимать, по крайней мере пока детей не будет. А дети нас стороной обходили.
Года тянулись, вместе с ними натянулись струной и наши отношения.
И вот, сегодня лопнули.
– Я так больше не могу! – кричала трубка голосом моей Тани. – Ты совсем меня не понимаешь! Только о себе думаешь! На работе допоздна сидишь, лишь бы меня не видеть!
Мне хотелось швырнуть телефон об асфальт, но я терпел, слушал, ждал момента, когда у Тани закончится запас обвинений и можно будет поговорить нормально.
Это был поздний сентябрь, на улице в десять вечера уже стояла такая темень, что если бы не фонари, я бы собственных рук не разглядел. И хотя снег ещё не захватил землю, ветер уже отрастил ледяные зубы и теперь кусал мою ничем не прикрытую шею. Добежав до подъезда и приложив магнит, я открыл дверь и заскочил внутрь.
Пока шёл до лифтов, повстречал наших соседей: молодую пару с семилетним сыном. Едва меня приметив, родители перехватили ребёнка за руку и заулыбались так яростно, словно рекламировали отбеливающую зубную пасту.
– Здравствуйте, – сказал я, не опуская телефона, в котором что-то продолжала шипеть моя Таня.
– И вам добрый вечер, – кивнула мамаша. – Ещё не нашли своё счастье?
– В поисках, – пробормотал я, закрывая ладонью микрофон, чтобы Таня не услышала. Ещё решит, что мне плевать на её чувства.
– Ничего, найдёте. Или, скорее, оно само вас отыщет, – и, проходя мимо, добавила тише: – Ещё не будете знать, что с этим счастьем делать.
Я проводил парочку долгим взглядом. Ребёнок шёл, точно робот, глядя себе под ноги. Родители так и улыбались во все зубы, пока не скрылись из виду.
Странные у нас собрались соседи, что и говорить. Какие-то надсадно счастливые, улыбчивые до судорог. Многие из них рассказывали, будто долго не могли семью создать. У кого-то муж не находился, у других детей не получалось дождаться, но вот сюда переехали и дождались.
Голос из трубки стал громче. Таня то кричала, то плакала, то шипела, как обезумевшая гидра:
– Мне отношения нужны серьёзные, – говорила она со слезами в голосе. – А серьёзно у нас не получается! Ты до конца ничего не можешь довести! Берёшься и бросаешь на первом же препятствии! Так и с детьми… Думаешь, дети просто так приходят? Они выбирают, понимаешь. А нас выбрать – не хотят! Сам подумай, мы же переехали с этой целью, а ничего не помогает!
– Господи, Таня… – мой голос звучал устало, бесцветно.
Затянувшаяся ссора выпила из меня соки, оставив лишь пожухлую кожуру. Я дошёл до лифтов и зло вдавил кнопку вызова. Выбирают, не выбирают…– что за чушь?
Таня моя верила во всякую оккультную ерунду. Бывало, я этому потакал, ради спокойствия в семье. Например, как с этим переездом, якобы в место, где люди своих детей находят. Но мы – не нашли.
– Что за чушь, – сказал я. – Мы же всё решили. Ты хотела ЭКО попробовать…
– Я хотела! Я! Вот именно! Чувство такое, что ребёнок только мне нужен, а тебя и так всё устраивает!.. Этот дом, он особенный. Правду Макаровна говорила! Тут у всех есть дети. Даже у безнадёжных!