Читать Гуля

4 июня 1983 года, поселок Первомайское, Куйбышевская область.

– Слыш, Батыр, а может еще на денёк задержишься? – Миша смотрел на сослуживца с нескрываемой печалью, – мы с тобой еще на Кинель не съездили, порыбачим хоть…

– Мишань, я бы с радостью, но пора уже, – ответил Рустам. – Приезжай ко мне, на водохранилище сходим, там рядом с Челнами знаешь какая рыбалка?

– Рядом с Брежневым, ты хотел сказать? – рассмеялся Миша.

– Ну да, – Рустам тоже повеселел, – но сам послушай: «рядом с Брежневым – отличная рыбалка», звучит, как будто я тебя у кремлевской стены порыбачить зову.

Парни дружно расхохотались. Рустам и Миша служили раньше в одном взводе, успели вместе пройти учебку в Ленинграде и побывать под Кандагаром, где, как говорили дикторы центрального телевидения: «в составе ограниченного контингента советских войск исполняли интернациональный долг.» Прошло уже 2 года, как они вернулись, но ребята сдружились и старались видеться хотя бы раз в 2-3 месяца, благо от Нижнекамска, где жил Рустам, до поселка Первомайского, что в Куйбышевской области, было недалеко.

– А кстати, знаешь, как теплоход мой называется? Александр Суворов, прикинь! В честь Сашки назвали! – Рустам изо всех сил старался сохранить боевой настрой и не поддаваться меланхолии расставания.

– Сколько тебе до дома плыть? – спросил Миша.

– Три дня вроде… Слушай, я не помню точно, мне земляк сказал, что может меня на теплоход провести, чтоб бесплатно, у них там команда хорошая, каюты свободные есть, половина экипажа так летом халтурит – берет родню и друзей за мзду малую, – Рустам рассмеялся. – А еще там у кого-то день рождения, утром меня подберут, а вечером большой банкет будет. Ну как тут отказаться? Отличное завершение отпуска!

– Эй, хлопцы! – решительно перебил их Харитон Ильич, Мишин отец, – хорош миловаться, темно уже скоро станет, не в Ленинграде чай! Рустам, садись, едем!

Рустам и Миша обнялись напоследок, договорились, что осенью встретятся уже в Москве, на дне рождения их третьего сослуживца, Саши Суворова. Прощальное рукопожатие, Харитон Ильич что-то одобрительно крякнул, взревел мотор новенького ВАЗа, зверь-машина, как хвастался Мишин отец на все село, и «Жигуль», поднимая клубы пыли, помчался в закат. Миша помахал рукой вслед уезжающим, и пошел в дом.

– Молодец, что приехал, – говорил в это время Харитон Ильич, – хоть отвлек моего оболтуса. А то он только и делает, что слоняется, да пьет, как черт.

Рустам не ответил, а Харитон Ильич вздохнул и продолжил.

– А месяц назад, знаешь, что удумал? Поеду, говорит, в военкомат, обратно на войну попрошусь. А то, говорит, мне тут непонятно. Там, говорит, понятно, тут наши, там духи, сюда беги, туда стреляй. Ну, мать в слезы, конечно, не пущу, орет. Я тоже было за ремень схватился, но Мишка на меня так посмотрел, что я и не стал. Да и правильно, чай не пацан уже.

Мишин отец чуть опустил стекло, чтоб не так душно было, и продолжил.

– А у меня одноклассник в Тольятти в военкомате работает. Так он рассказывал, что сейчас одного за одним пацанов домой в цинках повезли. Как это он называл… А, во! Груз 200! Вы же с Мишкой, когда там были, война только начиналась, успели вовремя на дембель уйти, а сейчас пошла мясорубка… И главное зачем? «Интернациональный долг!» – Харитон Ильич передразнил диктора программы «Время», – вон, империалисты, когда во Вьетнам полезли – все газеты кричали, мол, агрессия, вашингтонские ястребы… А мы-то чем лучше? Кто нас туда звал? Твою дивизию..!