…
Тимофей Гремин приехал в Москву утренним поездом. Его почему-то не встречали. Забыли? опаздывали? – Тимофей не знал. Поставил чемоданчик на платформу, раскрыл портсигар (он у Тимофея редкий – из белого металла с синей монограммой «БС-2018»), солидно закурил. На него обращали внимание.
Солнце пригревало. Тимофей выдыхал дым, щурился на возвышающуюся вдали телевизионную Вавилонскую башню. Ему было хорошо. Даже то, что его не встретили, казалось пустячным. Встретят! Москва большая, вот и не успели. Третий Рим.
Прошли две девушки в коротких платьях, улыбнулись симпатичному приезжему. Тимофей улыбнулся в ответ, проводил взглядом загорелые ноги.
– С дороги уйди! – резко окрикнули сзади. – Расставился тут!
Тимофей оглянулся. Увидел огромную сумку «мечта оккупанта» в бело-черную клетку. Рядом с сумкой увидел женщину. Некрасивую и вздорную.
– Пардон, – сказал Тимофей миролюбиво. Не хотелось портить первый день в столице. Шагнул в сторону, освобождая проход.
– Понаехали тут! Лимита! Провинция! На московский-то хлеб!! – заметив, что на нее обратили внимание, тетка раскрутилась на сто оборотов. – Я коренная москвичка! А должна из-за этих… проходу не стало!
Тимофей про себя удивился. Выговор у «коренной москвички» был явно не «расейский» – скорее, уральский, протяжный.
Конец ознакомительного фрагмента.