⇚ На страницу книги

Читать Кленовый лист

Шрифт
Интервал

Кленовый лист

Угас восторг, чернильным фиолетом


Пленяет вечер, ветви серебря.


Кленовый лист, прощаясь с бабьим летом,


Дрожит на холоде седого ноября.


Как счастлив был среди багряных братьев,


Купаясь в золоте сусальных куполов,


И погружаясь в шелест, монастырь Ипатьев,


Дарил ему печаль колоколов…


Все больше красок остается в прошлом,


Бледнеет неба синий аметист,


Дыханьем сна окутан заполошный


Кленовый старец – потемневший лист.

Тень с потолка струится

Медленной матовой нитью


Тень с потолка струится,


Стены покроет финифтью,


Тихо скользя по лицам,


Тактику темных линий


Спрячет под лунный глянец,


Фон -то ли темно-синий,


То ли седой багрянец…


Сгинет видение утром,


В тусклом свету растает:


Вязью сплетенная сутра –


Снова стена пустая.

Шаль

За строчкой строчка крутится клубок,


Сплетая петли рифмами в катрены.


Остывший чай – забытого глоток –


Пускает зайчик солнечный на стены…


Щекочет пальцы шелковая нить,


Из прошлого за мыслью тянет мысль,


Пытается как будто прояснить


Потерянных иллюзий тонкий смысл.


Двойными петлями ее в узор скручу,


Края закрою длинной бахромою –


На плечи шаль наброшу, помолчу –


Ушедшее теперь всегда со мною…

Привкус горький

Темнота – еще не пустота,


В ней хотя бы пища для иллюзий,


В ней прозрачная немая красота,


Нити мыслей – словно хвост медузий.


Пустота – еще не глыба льда,


Просто ничего – ни снов, ни яви,


Бесконечность однотонных нет и да…


Неосознанная муть тисками давит.


Глыба льда – еще не край тоски,


Это лишь холодная поверхность –


Пустоты мороженой куски,


Амнезии светлая неверность.


Край тоски – тот самый острый край,


За которым ненаписанные строки,


Не доехавший до станции трамвай,


Недосказанного слова привкус горький…

Тоска

В сумраке утра прячется тоска,


Сколько ни гони ее, ни прячь,


Бледностью небес все равно близка,


И ее сквозь окна слышен плач.


Где же зачерпнуть капельку тепла,


Как же сохранить последний блик,


Соскользнувший вдруг с мокрого стекла?


Чем поймать последний яркий миг?


Лучше бы уснуть, вмерзнуть в лед ее,


Чтобы не роптать и не болеть.


Пусть укроет снег душу до краев,


И следов звериных сверху сеть....

Зима

Седая старушка зима


Присыпала небо мукой,


И пледом пуховым дома


Накрыла с холодной тоской.


Вареники с клюквою впрок


Морозила в льдах-закромах,


Метелью продула порог,


Проверила блеск в зеркалах.


Устала, на тучи легла,


Окошки побелит потом.


Махнула рукой по углам


И тьму осенила крестом.

Зеркала

Я приду в этот мир удивиться


Как весомы его зеркала –


В них смертельно уставшие лица,


Истощенные страстью тела.


Отвернуться от них невозможно,


Ни укрыться, ни спрятаться в сны.


Слишком связаны узами сложно


С отражением, слишком тесны.


Я из мира уйду, продолжая


Удивляться невиданным снам,


Я уйду, этот мир обожая,


Оставляя лицо зеркалам…

Уже не то

Уже не то, уже не так,


И взгляд унылый угнетает,


В нем только серо-синий мрак


Мышиной стаи.


Я не хочу кроить покой


Под новой маской эйфории,


Болеть искусственной тоской


И аритмией.


Тебе мешает пустота,


А у меня в ней мироточат


Обрывки чистого листа


И многоточий…

Осенний кардиохандроз

Осенний кардиохондроз


Душевных струн внезапно грянул!


Ни ванна с маслом чайных роз,


Ни аромат кофейных гранул


Не помогают. Стон ветров


Унылым воем день терзает…


И мутный инея покров


На душу холодом сползает…


Я не готов, нет в пальцах сил


Стучать по матовым квадратам.