– Неужели ничего нельзя сделать? Она этого не заслуживает.
Молодой человек жалостливо смотрел на свою невесту, прячась за спину своего отца.
– Ничего не поделаешь. Король со своим войском находится у подножия гор Морра, а его сын исчез.
– Но я люблю ее, мы выросли вместе. Разве я не должен защитить свою невесту?
– Ее положение безнадежно. Нам не стоит рисковать нашими жизнями.
Отец молодого Юнга не витал в грезах, как его сын. Он знал мир, в котором жил и следовал установленным в нем законам. Натан Сибил не только сумел сохранить свою семью и состояние, но и смог преумножить влияние на территории королевства Маягра. Понимание того, что все это может от него ускользнуть в любой момент, делало Натана очень изворотливым человеком. Его ум молниеносно реагировал на изменения, а чутье всегда знало, где выгода. Он никому не доверял, даже себе.
Юнг Сибил всю свою недолгую жизнь питал нежные чувства к самой кроткой девушке королевства. Трепетная хрупкость и робость невесты будили в нем непреодолимое желание связать свою жизнь только с ней.
Сегодняшнее утро рушило все планы молодого воздыхателя. Он входил в огромный зал королевского замка еще с надеждой, что все может уладиться само собой.
Юнгу невыносимо видеть унижение невесты, подруги детства, но еще ужасней было осознавать свои постыдные мысли: он никогда бы не поменялся с ней местами, чего доброго, еще и его втянут в эту «грязную» историю.
Затерявшись в толпе благородных вельмож, Натан Сибил с тяжестью на сердце наблюдал за мучениями несчастной, но всем своим видом поддерживал то, что происходило на его глазах. Этот человек умело скрывал свое несогласие с действиями сильных этого мира, чем и заслужил славу выдающегося политика.
Юнг не столь успешно справлялся со своей задачей. Малодушие, боязнь обратить на себя внимание, испытываемый ужас с трудом теснились в его щуплом теле. Он боялся выдать себя, боялся показать свое несогласие с действиями правящей королевы.
В свои немолодые годы Захурия Гортанк Ке Заген обладала удивительной прозорливостью, замечая все, кроме своего преклонного возраста. Легкие струящиеся наряды подходили лишь для совсем юных девушек, но нисколько не смущали королеву на собственном стариковском теле. Она благосклонно принимала похвалы о своей красоте. В этом заключалась единственная ее слабость, не считая, конечно же, самого короля. Сестра Гортанка болезненно любила правителя Маягры Люка Ке Загена.
Странное зрелище открывалось для зрителей в зале суда: с одной стороны находилась злобная старуха в нелепом наряде, с другой – юная принцесса, которая стояла на коленях, стыдливо опустив глаза, и сгорала от своего унижения. Можно было подумать, что королева медлит с принятием решения, размышляя над заступническими словами кормилицы, которая клялась в чистоте своей воспитанницы.
Захурия находила особое удовольствие, следя за нравственностью своих подданных и обличая нарушителей установленных ею же законов морали.
Нравственность – всегда сильный аргумент. Это инструмент, не требующий ничего, кроме слов. Даже в шаге святого есть что-то предосудительное для взгляда грязи на земле.
Королева давно вынесла свой вердикт. За сжатыми бескровными губами скрывалось ликование: много лет она этого ждала. Суд – лишь формальность, не имеющая отношения к спасению обвиняемой.