Лесник согласовывал картечь. Осторожно укладывал картечины в гильзу ровными столбиками и просовывал между ними спички, для верности пересыпая крахмалом. Хороший крахмал, вчера Лесник варил на нем кисель из черники.
Методично собирая патрон за патроном, сталкер прислушивался. В вечернем лесу было тихо. Высоко над привадой – привязанной к суку тушей молодого лося – каркала ворона. Туша лежала на покатом настиле в нижней части склона, от нее к дереву тянулась провисшая веревка, внизу была яма. Солнце зашло, тени деревьев поблекли. Сумерки сгущались. Скоро псевдопсы выйдут на охоту.
Шалаш из еловых веток, засидка Лесника, стоял в стороне от «волчьей катушки», из укрытия хорошо просматривались крутой склон и приманка. Туша ощутимо попахивала, но сталкера это не смущало. Он вставил в стволы два патрона, остальные разложил на полочке перед собой. Все было готово для удачной охоты.
Засаду Лесник устроил возле рубежа, который вычислил, рискуя собственной шкурой. Дальше жила большая стая мутантов, но все, кроме самых крупных, побоятся перейти границу территории. Сколько их окажется, таких смелых или голодных? Найдя свободное от аномалий место, он вырыл яму с расчетом на пару-тройку тварей, прямо под склоном. Закончив, поставил вдоль земляных стенок плотный частокол. Сучки на кольях торчали вниз, чтобы помешать зверю выбраться из ямы. Конечно, мутант не волк, что ему какие-то сучки? Но для этого и сидит здесь Лесник с верной двустволкой.
Наклонный настил тщательно натерт салом, на нем лежала привязанная туша, дно ямы утыкано колючками. Учуявший лося зверь полезет вниз с крутого склона и скатится по настилу. Всё вроде бы в порядке, и даже ветер благоприятствует, однако что-то беспокоило сталкера. В Зоне нельзя предусмотреть всего, охота – дело опасное, но за шкуры редких пятнистых псевдопсов с рыжими полосами на хвостах очень хорошо платят.
А деньги нужны. Лесник кончиками пальцев дотронулся до правой стороны груди. Уже больно держать двустволку у плеча, выцеливая…
Быстро темнело. В укрытии сильно и пряно пахло хвоей, палой листвой и влажной землей, под коленями шуршал мох. Лесник пригладил всклокоченную темную бороду с нитями седины, задумчиво покачал стволом старой двустволки… И тут вдалеке раздался вой – стая перекликалась перед охотой.
Он встал на одно колено, просунув ружье в щель между колкими ветками, замер, глядя вдоль стволов. Так неподвижно он мог просидеть несколько часов, дожидаясь дичь.
Стая приближалась. Она уходила то влево, то вправо, но наконец вой и лай слились в голодный гомон, который быстро усиливался: псевдопсы учуяли приманку и мчались прямо на Лесника. Он навел ружье на вершину холма, палец на спусковом крючке напрягся. Металл под кожей уже согрелся, Лесник ощущал его приятное тепло.
Захрустели ветки, дернулась молодая елочка, и звери показались между деревьями.
Сердце заколотилось в груди, застучало резко и зло. Каким бы опытным охотником ты ни был, при виде добычи в кровь выбрасывается адреналин. Сталкер бесшумно втянул ноздрями холодный вечерний воздух.
Холм был границей. Первый, самый крупный мутант резко остановился у склона, лапы взрыли землю. Из оскаленной пасти свисали веревки слюны, глазки горели голодом и яростью. Аромат лежалого мяса бил в нос, туша совсем близко – но вне территории стаи!