⇚ На страницу книги

---

Viva la Cuba!

Картонные кастильские дома,

Изъеденные страстью Малекона.

Пусть день уходит с глотком рома;

Я помнить буду о тебе всегда.

Мне имя твоё навевает дневной сон:

Ты никогда не верила в сомненья.

Риск, как благородное умение

И дух твой им вооружен.

Мечта вспорхнет, любовь изменит,

Слова соврут, надежда не поверит –

Плестись в хвосте просящему дано.

Но вечной славы миг, дыхание свободы,

Жертва себя на благо своего народа -

Только когда тебе не все равно.

***

Посмотрел в окно

Не надо убеждать опять,

Что все вокруг дерьмо.

Кому-то пришлось умирать,

Чтоб ты смотрел в окно.

Сыкливых трусов целый рой —

Зудят, как комары.

Но руку занося – постой.

Не уж-то это мы?

Нытьё и жадность тут и там;

И дёргается глаз.

Я так похож на дурака

Уже не в первый раз;

Когда смотрю вокруг себя,

А вижу лишь дерьмо.

Так не хватает доброты

И веры всё равно.

Должно быть что-то там внутри

Под тканью с ярлыком

Иначе кто такие мы?

Лишь грязь под каблуком.

***

Тоска

В моих глазах блестит твоя слеза.

Она свята – младенец в колыбели.

Я на краю твоей постели

Спускаю жизнь свою на тормозах.

И морфий не поможет, не проси.

Скрыть что-либо – немыслимо сомненье.

Во взглядах скрыто мыслепреступленье.

Слова безжизненны, по-девичьи нежны.

Настанет миг и ты освободишься;

И в лоно матери небесной возвратишься,

Где вечная цветет весна.

А мне останутся шесть последних слов,

Что мне уста твои шепотом назло:

«Бессмертен тот, кто не боится сна…»

***

Прощание

Развеют сон сигары и коньяк.

Перебирая фото я страдаю:

Обрывки снов в памяти листаю,

Гонюсь сам за собой, словно маньяк.

Мне в полумраке комнаты ночной

Одно к другому чудятся ведения:

Ещё живые, словно приведения

За мною тянутся иссушенной рукой.

Да, я оставил вас и ваше племя.

Благодарю за то седое время,

Что больше не вернётся никогда.

Надежда полыхает, словно пламя,

То поднимаясь, то ложась, как знамя

Когда-то нашего прекрасного полка.

***

Вечному городу

Многоголосый Рим ворвался суетой,

Склонённой головой ко мне приткнулся.

Я вздрогнул, пробудился и проснулся.

Теперь тебе я больше не чужой.

Твое дитя и Бог – твой Ватикан,

Где шёпот слышен даже в будний полдень,

Где трепетом каждый вздох наполнен.

А жизнь застыла, словно истукан.

Я меж эпохами гуляю, как меж снами:

От Пантеона до Треви пройду векáми.

Я в вечном городе себя забыть готов.

Мой Рим! Ты скрыт от всех надёжно:

За переулками, домами, там – под кожей.

Двуликий Янус, ты бессмертен, как и Бог.

***

Девушке, летевшей самолетом из Швеции

Не праведна, но нет в тебе греха.

Весь мир способна рушить на осколки,

Когда твои признания словом колким

Шипом вопьются в сердце простака.

Сама в себе – послушное дитя,

Но для чужих – цепная свора гончих.

Скрываясь в темноте от прочих

Ты всё же ищешь жертву для себя.

Как снег весной растаешь без следа;

В толпе утонут и исчезнут навсегда

Мои возможные несмелые признания.

И в памяти застынет профиль твой,

Когда ты мирно засыпала над землей

А я уже тогда шептал тебе слова прощания.

***

Ты так хотела

Как ты, возможно, быть хотела той,

Чье имя на губах так греет сердце,

С кем по утру я не спешу одеться;

Той, кого назову мечтой.

Но тянет день гнетущую хандру.

К тебе я не спешу. Ни прикоснуться,

Ни взглядом пожирать, ни улыбнуться.

Но и ответы собирать я не спешу.

Обман ли это? Для тебя я лжец,

Кто обещал, но не сдержал ни слова.

Читать дальше

---