Настроение отвратительное. И это ещё мягко говоря. Пустота непонимания и обречённости – вот что заполняет весь разум, что безусловно отражается не только на чувствах, но и на мироощущении. Мироощущение – какое нелепое слово в сложившейся ситуации. Нелепое, неправильное, ничего не отражающее слово. Почему? Потому что то определение, которое я привык в него вкладывать, совсем не подходит. Можно ли ощущать мир, если ты не знаешь, является ли то, что ты наблюдаешь вокруг себя, миром, реальностью?
И ведь безумцем себя назвать тоже нельзя – не сходят с ума вот так. Не бывает столь достоверных галлюцинаций. К тому же массовых галлюцинаций. Да и разъяснили мне, что то, что вижу – не плод моего воображения. Усмехнулся, уж лучше бы я бредил, чем оказался в таком положении. По ухоженному парку неприкаянно бродили люди, если присмотреться внимательнее, то легко можно было заметить, что их мысли – почти точная копия моих.
А впрочем… Да, а что если принять всё как есть? Вот просто откинуть всё непонимание, всю абсурдность ситуации, просто принять происходящее, не искать ответы на вопросы: как? зачем? почему? Разве что-то изменится, если я получу на них ответы, отличные от тех, что уже мне дали? Так если… Вот, например, как тот парнишка, что разлёгся на лужайке.
Немного в стороне от песчаной дорожки, под тенью кустарника, удобно расположился паренёк хиповатого вида. Подложив под голову свёрнутую в рулон рубаху, он пожёвывал сорванную травинку, напрочь игнорируя окружающую суету и общее угнетённое настроение. Не удержался и, подойдя, заговорил.
– Удобно? – осведомился, разглядывая копну нечёсаных дредов. – Мухи не кусают?
– Зашибись! Тут теперь мух нет! – потянувшись как заспанный кот, парень выплюнул травинку. – Комаров и клопов тоже! – и, опередив мою саркастическую реплику, продолжил: – Я всех прогнал.
– О! Имею честь приобщиться к обществу великого героя! – Присев по-турецки рядом, осознаю насколько устали ноги.
– Тебя бы так накрыло, Гераклом бы себя возомнил, – хитро подмигивает мне. – Тут столько всякого замечательного растёт! – мечтательно закатывает глаза. – Просто прелесть, а не островок.
– Например? – Не то чтобы я желал приобщиться к наркокультуре, а от любопытства. Если деревья на острове встречались похожие на известные мне берёзы и ёлки, то кустарники, травки и цветочки, кроме осоки, моему опознанию не поддавались. – Я тут ни одной знакомой травки найти не могу.
– А я экспериментировал, опыты на себе ставил, – глаза парня закатывает поволокой воспоминаний. – Любопытство не порок.
– Не страшно всякую хрень жрать-то? – Отдаю себе отчёт, что сам бы не стал ставить такие эксперименты над собой. – Ломало, что ли?
– Нееее, я же говорю – л-ю-б-о-п-ы-т-с-т-в-о! – выделяя каждую букву, как на уроке родной речи. – Черта характера у меня такая.
– А мне уж подумалось, простой нарк. – Не люблю наркоманов, тем более своё любопытство я удовлетворил – его жизнерадостное настроение объяснялось банальным нахождением под кайфом.
– Оскорбляешь! – паренёк насупился. – Я – растаман!
– Натуральный?! – Редко увидишь такое чудо! – Африка пуп Земли?
– Обычный, – показав белозубую улыбку, он срывает очередной стебелёк. – Без религиозных закидонов, мог бы и сам догадаться, раз я рядом сижу.