Читать Возвращение Аланбека

Больница в бывшем горняцком поселке давно слыла уникальным местом. Я же оказался в ней случайно. В городе врачи, глядя на мои снимки, беспомощно разводили руками. Их лица мне не нравились – на них была печать уныния и безысходности. Они футболили меня по кабинетам, гоняли от одного специалиста к другому, сильно нервничали, и я вдруг понял, что все настолько плохо, что они просто не хотят за меня браться. На кону была репутация врача, коллектива врачей или даже целой клиники, а мой случай, судя по всему, был безнадежный. И вдруг кто-то в порядке бреда вспомнил о пресловутой богадельне в горах – месте, где мне, во всяком случае, никто не откажет. Видимо, дальше этой больницы сливать меня было просто некуда.

Я ухватился за эту возможность как утопающий за соломенку и уже на следующий день собрал все необходимое для поездки. Старенький автобус пробирался по узкой дороге сквозь теснины, то и дело объезжая редкие стаи коров, вальяжно расхаживающих по проезжей части. За окном было солнечно и красиво, но в голове у меня был туман. Я понимал, что это, возможно, было мое последнее путешествие. Оглядываться было не на что. Годы учебы в институте, невнятное время в аспирантуре, которое ничем не закончилось, а потом лимфатические узлы почему-то вдруг начали увеличиваться и затруднять доступ кислорода в легкие.

Мой недуг не укрылся от глаз моих попутчиков. Вся дорогу меня мучал неприятный сухой кашель и все пассажиры, как я догадался, прекрасно поняли куда и зачем я еду.

Говорили, что эту лечебницу давно хотели закрыть, потому что люди в ней чудесным образом выздоравливали и портили министерству всю статистику. Но сделать это было не так-то просто – ведь пациенты легко могли взбунтоваться и изрядно потрепать чиновникам нервы. Не давала посягнуть на горную здравницу и репутация главврача, который, подобно легендарному доктору Сальватору, способному пересадить человеку жабры, ставил на ноги больных, которым медицина давно выписала путевку на тот свет. Люди прибывали к нему со своими недугами со всего Кавказа, да и не только, и больница держалась на плаву вопреки логике, мизерному бюджету и проискам хищных чиновников. Ну а когда главврач смог поставить на ноги двух известных чеченских военачальников, отобрать у него его учреждение стало просто физически невозможно.

В день, когда я поступил, в обоих корпусах шла генеральная уборка. На лестницах стоял запах хлорки. Из палат в коридор летели скомканные простыни, наволочки, пододеяльники, использованные бинты и капельницы. Старые больные выписывались, новые – поступали. В воздухе кружил пух от взбиваемых подушек… наваждение, да и только. И тут в конце коридора показался он – человек, которого я меньше всего ожидал здесь увидеть. Это был тяжелобольной, но больной особенный. Он медленно приближался в свете через одного горящих плафонов, шел, как бы немного пританцовывая, и от его походки веяло самоуверенностью и знанием жизни. У меня невольно мелькнула мысль: «А может, убежать? Развернуться и быстро исчезнуть? Черт с ним с этим смертельным недугом». Но что-то тут же подсказало мне, что бежать было поздно, да и некуда. Вокруг были одни только горы – это был тупик.

Он был похож на призрак и шел прямо на меня, как человек из другого мира, который вдруг воскрес, стряхнул с волос могильную пыль и затесался в толпу живых как ни в чем не бывало. Его голова стала седой, под глазами появились синие круги, но колючие глаза, узкий лоб и неизменный спортивный костюм, несмотря ни на что, выдавали в нем того самого человека, которого мы все когда-то хорошо знали. Не было бы преувеличением сказать, что этот человек был до боли знаком каждому, кто его знал в самом прямом смысле этого слова. Нет, это был не призрак. Увы, это был не призрак. Вопреки всему святому, это был не призрак. Ведь не мог же призрак так постареть!