Читать Преднамеренная

Мне бы раньше догадаться, что всё в моей жизни неправильно, не так.

Было жарко: так жарко, как бывает три дня в августе, когда плавится асфальт, и люди тоже плавятся. Из-за невероятной жары – и из-за неё тоже – я не спустилась в метро, а поехала через край света.

Это у меня такая шутка была – про край света. Из офиса нашего можно было ехать домой или через метро – быстро, но душно, страшно, и разводы эти на стенах, похожие на кровь – или, если исхитриться и завернуть за девятиэтажкой, похожей на боевого робота, то выскочить на трамвайную остановку. Этот – тайный – путь я нашла не сразу, даже удивительно, насколько нужно быть внимательной. Свернуть, куда надо, у меня начало получаться не сразу, пришлось приноровиться – но потом!

Ехал трамвай дольше, но зато садиться можно было на любой – довозило ровно куда нужно. Остановок было несколько. Разные трамваи привозили меня на разные конечные, но идти каждый раз оказывалось всего ничего. Удивительно, я ведь раньше и путей не замечала. Я спросила у него как-то, мол, а ты знал, что у нас ходят трамваи, но он не ответил – отношения наши тогда совсем обострились, он снова начал притворяться, что не слышит меня; всё закончилось скандалом.

Вот ещё, почему я добиралась на трамваях – так было, как я и говорила, дольше.

Да, про край света.

Остановка, которая возле офиса – она была на самой границе района. То есть, вот за спиной остаются панельки – те самые, похожие на роботов – потом дорога, потом пустырь, заляпанный глиной – вечно там что-то раскапывали – потом остановка, рельсы, а потом ничего. То есть, не совсем ничего, луг, кусты, столбы с фонарями, но ни зданий, ни людей, никого. Даже собачники там не ходили.

Если подумать, мне стоило бы, наверное, бояться. Край спального района, самое место для маньяков – но так мне было худо, что не до маньяков: хоть я и не замечала ничего неправильного в своей жизни, но она мне совсем не нравилась.

Ругаться мы начали не сразу – сначала съехались. Наверное, у многих так. И год, что-то около, всё у нас было хорошо – тоже, наверное, у всех так. Я не скажу, что вот в одночасье всё рухнуло, нет, конечно, были звоночки, и конечно, надо было мне отреагировать: а как? Квартира, конечно, его – но ремонт-то мы на мои делали. Ремонт на мои, и людей тоже я искала, потому что у него нет времени, а друзья его, на друзей время есть, и мама его, и занавески эти мерзкие. Конечно, раз я ремонт делаю, значит, делаю, как мне нравится, почему я должна на чьих-то мам озираться? На, говорит, Светочка, я принесла, чтобы уютнее. Мы ведь вместе сразу посмеялись над этими занавесками. Потом, конечно, поругались, потом я, помню, полезла их вешать, кричала на него, и он кричал, а потом всё совсем разладилось.

Короче, не торопилась я домой.

Так про жару – когда я поняла, что всё не так.

Жарко было весь день, я вымокла от пота. Пот тёк у меня по лицу, пот тёк у меня по ногам под юбкой, и из-за этого я не садилась – боялась, что оставлю мокрые пятна на лавке, и кто-то увидит. Обычно на краю света было пустынно, но в этот раз на лавочке под козырьком сидели двое. С каждой секундой я ненавидела их всё больше. Наверное, они что-то поняли, потому что я чувствовала исходящее от них любопытство; но стоило мне на них обернуться, как оказывалось, что они вовсе не смотрят в мою сторону, а обсуждают своё.