© Е. В. Баевская, перевод, 2009, 2013
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2013 Издательство Иностранка>®
И даль свободного романа
Я сквозь магический кристалл
Еще неясно различал…
А. С. Пушкин
В какой момент груда листков, исписанных малоразборчивым почерком, испещренных исправлениями, вычеркиваниями, бесконечными стрелочками и вставками на полях, превращается в книгу, в нечто стройное и единое? В момент первой публикации, вероятно: после нее, сколько бы изменений ни вносили впоследствии в текст, жизнь книги уже началась. В ноябре предвоенного 1913 года еще никто – даже автор – не знал, что, собственно, будет дальше, но роман Марселя Пруста уже явился на свет, и расти ему предстояло ровно девять лет и четыре дня, до последних часов жизни писателя.
Есть что-то обнадеживающее для каждого молодого и честолюбивого романиста в истории о том, как пробивался к читателям самый знаменитый французский роман ХХ века, «В поисках потерянного времени», и как драматически складывалась история публикации его первого тома, «В сторону Сванна». Этот том вышел в свет ровно сто лет тому назад. Роман вызревал медленно, постепенно, первые его наброски возникли еще в 1908 году, и уже тогда обозначились такие важные для него темы, как драма укладывания спать и две «стороны», две стези, поочередно влекущие главного героя: сторона Вильбона (потом это будет Германт) и сторона Мезеглиза (в окончательном варианте – Сванна). Но это еще не тот роман, который мы знаем! В следующем году Пруст отложит наброски в сторону: у него возникнет замысел критического эссе «Против Сент-Бёва» – но кое-что из недописанного романа писатель включит в это эссе, и в рассуждения о литературе, вопреки ожиданиям и поверх барьеров, ворвутся будущие персонажи «Поисков» – г-н и г-жа де Германт, маркиза де Вильпаризи и сам повествователь, с которым г-ну де Германту интересно говорить о литературе, и даже молодая маркиза де Кардайек, урожденная Форшвиль, в которой мы узнаём Жильберту, дочку Сванна из еще не написанных «Поисков». Потом вдруг на одной странице с вполне реальными, вписанными в литературный процесс эпохи Морисом Метерлинком и Франсисом Жаммом появится выдуманный Прустом писатель Берготт, а за ним и несравненная служанка Франсуаза… Так критическое эссе на глазах превратится в роман, от которого автор уже больше не оторвется до самой смерти.
Первый том сложился к 1912 году, был перепечатан на машинке, нужно было искать издателя. Всем этим Пруст занимается с азартом и энергией: присматривает за машинисткой, чтобы не перепутала порядок тетрадей, попутно дорабатывает и уточняет написанное, например спрашивает у друга, живущего в Италии: какие именно цветы продают весной во Флоренции на Понте-Веккьо? И есть ли фрески в церкви Санта-Мария дель Фьоре? Рукопись оказывается слишком длинная – издатели предлагают поделить ее на два тома, и Пруст недоволен: «Это противоречит духу книги». Он хочет как можно меньше дробить роман на отдельные части и томики, потому что с самого начала он настаивает на единстве своего произведения: «Поиски» – не серия романов, а один большой роман, который нужно прочесть от начала и до конца, чтобы как следует понять.