Мобильный телефон разродился вибрацией, за которой следовал короткий телефонный разговор. Нужно ехать на север.
– Госпади, Леша! – Мария втолкнула Курника в квартиру и принялась кружиться вокруг него, пока тот шел на кухню. – Как же я рада, что ты у нас есть, ты даже представить не можешь, во что ввязался мой муженек… и твой хороший друг. Ему нужна помощь. Нам всем.
– Да что случилось-то? Где сам Максим?
– Он в комнате, немножко накидался, давай я налью тебе чай, и пойдем. Только пообещай мне, что не сообщишь там… что если даже и не поможешь, хотя бы не предавай.
Женщине было невдомек, что Леха не бросает тех, кто с ним рыбачит по субботам. К тому же Макс уже не раз удачно уходил от проблем с пьяным вождением. Проблемы были не у Макса, а у гайцов, конечно.
В комнате, хмурый, сидел на стуле Максим Михайлович. Он сидел, облокотившись о сервант, что было меньшей из забот его жены. Над ним склонился взрослый сын, тоже хмурый, но трезвый.
– Ты себя слышишь, пап? Это ведь серьезно.
– Да что ты понимаешь…
– Ничего. Ты должен вернуться туда и отдать все.
– Ничего я никому не должен, слышишь? Ты меня слышишь?
– Соседи точно слышат, – жена попыталась подойти и взять бутылку кондитерского коньяка, но маневр не удался.
– Так в чем, собственно, дело? – гость решил вмешаться в семейный разговор, и повисла гнетущая тишина.
– Он обокрал ломбард.
– Сын, ты что такое делаешь, а? Я тебя своими руками делал! А ты?! Решил сдать меня – извини, Лех, – мусорам? Был нормальный парень, я помню, а сейчас – кви-персона…