Как все началось? Я помню каждое мгновение, каждый день, начиная с того времени, как огонь ворвался в мою жизнь. Сколько боли, потерь, страданий мне принесло пламя, но оно подарило мне людей и полное осознание всего происходящего. «Бог забирает у нас столько же, сколько и дает взамен», – только вот в четырнадцать лет я не верила ни в Бога, ни в эти слова. Хотите узнать, как я жила все эти годы?! Я расскажу, но даже сейчас я вся дрожу при одной только мысли о прошлом
Когда ответственность и обязанность принятия важных решений приходит в столь юном возрасте, то сложно сразу адаптироваться ко взрослой жизни, но я не буду забегать вперед.
Все это началось, как помню, 16 сентября: начало учебного года… Меня не готовили к такому, застали врасплох; так сказать, я никогда и не просила о том, чтобы быть особенной, я не была готова принять новую жизнь, меня и старая вполне устраивала.
В.Б., лысый, престарелый, грубый и прямолинейный учитель, стоял возле первой парты и орал на бедную девочку, сидевшую передо мной. Он любил кричать, это был его метод. Нет, не был он психом, но у него случались заскоки. Его страсть и любовь к чувству страха других порой заводили меня в тупик, и В.Б. получал такое неистовое удовольствие от того, что его боятся; мы, ученики, всегда гадали, как такого человека приняли в школу. И мало кто знал его настоящего, он не общался ни с детьми, ни с учителями, да и с ним люди не горели желанием заводить разговор. Он был умен, и часто именно этот фактор мешал ему, но В.Б. вовсе и не нуждался в обществе.
Сидя сзади этой бедняжки, я видела, как она тряслась и готова была заплакать, а он все продолжал «уничтожать» ее. И в этот момент меня обуяла такая злость, которую я никогда не испытывала. Я почувствовала, как по руке пробежали мурашки, а потом легкий ток ударил по кончикам пальцев, а ярость лишь усилилась.
– Хватит, – крикнула я, – прекратите это, наконец-то! Сколько можно?!
Подруга, сидевшая рядом, пихнула меня и потянула на себя, намекая на то, чтобы я остановилась.
– Нет, я не стану молчать! Вы же взрослый человек, В.Б., и вы видите, что она боится вас, но вы продолжаете унижать этого человека, хотя по этике не должны были и начинать такой балаган.
Я вся буквально горела от злости, а руки тряслись так сильно, что пальцы громко стучали по парте, и я не могла это остановить.
– Мэри, – так он часто называл меня, причем только он, – я скажу тебе такую вещь: «Весь мир – это театр, а мы в нем актеры, и твоя задача сидеть, наблюдать за этим и вовремя аплодировать».
– Да, очень мудрое высказывание, – хотела сказать я про себя, но получилось вслух. – Только не к месту и не ко времени. И процитировать Шекспира может каждый.
Никогда еще я не позволяла себе подобной дерзости с таким человеком. С В.Б. в принципе никто не шел на конфликт, но, между нами, с самого начала устоялось некое взаимоуважение, что мне очень льстило, так как не каждый мог найти с ним общий язык, тем более сказать ему что-то против.