Семен Степанович выжил губку в ведро, мыльный раствор сильно пенился, от чего на резиновых перчатках образовывалась белая шапка густой пены. Стряхнув ее в ведро, он принялся насухо вытереть кабинку туалета, наводя сверкающую белизну на кафель, стены и сам унитаз. Завершив приборку в одной из десяти кабинок мужского туалета, Семен Степанович повесил рулон туалетной бумаги на ролик.
Нужно любить свое дело, вкладывать в него душу, иначе все будет выходить из рук вон плохо. Когда работа в радость и дела в гору идут, – сам себе твердил старичок, наводя чистоту в клозете Большого Театра.
Всем известно театральное искусство начинается с гардероба, а заканчивается в туалете. – Любил пошутить Семен Степанович, обозначая значимость своего труда. – Дескать, человек пришел отдохнуть душой и телом, а если его в конце встречает, простите за выражение, «Сортир» то и впечатление от всего вечера, мягко говоря, испортится. – Бормотал он, оттирая грязные пятна с раковин
***
Семен Степанович, мужчина преклонных лет, с крепкими руками, широкими плечами и парой линз на крупном, картошкой носу. Очки выглядели нелепо, в нескольких местах перемотанные синей изолентой, но не смотря на это, внешне Семен Степанович всегда выглядел опрятно. Подстриженные седые волосы, гладко выбритое старческое лицо, ухоженные руки и необычайно живые глаза.
Его взгляд, тридцатилетнего паренька, задорно встречал посетителей туалета во время каждого антракта, приветливо улыбаясь, он всегда интересовался, нравится ли им спектакль.
Искусство всегда манило его, и в юные годы и сейчас, но у Семена ни когда не хватало смелости выйти на сцену перед зрителем, а порывы творческой души он выпускал в свою работу.