Я зашел в автобус. Он полупустой. Вечерние краски сгустили тени и вытянули лица пассажиров. Солнце разлилось коньяком по окнам и людям. В автобусе и ярко и темно, все как будто подчинено неловкой кисти пьяного художника, где заканчивается свет и начинается тень, не скажет никто. При этом тепло солнечного света наполняло машину и убаюкивало. А вечерний ветерок, врывающийся сквозь открытые окна, вносил свою неповторимую лепту. После залитого заходящим солнцем тротуара тут было внезапно безмятежно. В голове роились мысли, я снова и снова прокручивал недавний скандал со своим увольнением и предстоящее банкротство.
Кондуктор устало протянула билет. Я прошел глубже, словно погружаясь в неизведанное. Кого ты тут встретишь, маньяка или свою любовь, хотя, в сущности, между ними нет разницы.
Разглядывая лица пассажиров, и выбирая с кем сесть, я увидел его. Столько лет прошло, наверное, пять или десять, а он совсем не изменился. Та же борода и усы, взгляд и руки. Одежда только на нем ветхая, наверное, возвращается с дачи. Он же все время хвалился своими «винодельческими угодьями». Я опускаюсь рядом. Он меня не узнал, прокатилась по телу волна облегчения, хотя бояться-то мне его не из-за чего. Но отвращение, злоба и страх так и клокочут во мне. В голове проносятся образы прошлого, вспоминания о былых провалах и злоключениях. От этого на душе совсем становиться тоскливо.
Я старательно не смотрю в его строну, за окном проплывает город. Я гоню дурные мысли, но получается плохо. Текущие проблемы, а теперь еще и призраки прошлого не дают мне покоя.
Тем временем от городских окраин мы приближаемся к центру города. Памятники и площадь. Его остановка. Он, кряхтя, направляется к выходу, за собой тащит огромные авоськи. В голове что-то замыкает, мне нужно выйти с ним, вот только зачем. Что я ему скажу?
– Алексей Иванович, добрый день! – робко начинаю я.
Он смотрит на меня внимательно и озадаченно. Я для него по-прежнему незнакомец.
– Что вам нужно, молодой человек?
– Вы меня, наверное, не узнали. Вы были мои преподавателем в университете, – неуверенно продолжаю я. – Павел Аминов, – и чего я не отцеплюсь от него….
Тем временем у него в глазах промелькнула искра мысли, промелькнула и тут же погасла. А он все молчит, наверное,соображает, что со мной делать.
– А я смотрю, лицо-то знакомое, – наконец выдает он, расплываясь в нелепой улыбке. – Чего сразу-то не сказал, что это ты? Сел такой, по интеллигентному, и молчит. Как твои дела? Чем занимаешься? Видишься со своими однокашниками? Я ведь уже и забыл выпуском какого года вы были…
Он тараторил без умолку, засыпая меня вопросами, как на экзамене. Снова пронеслись эти пыльные аудитории, пропахшие нафталином и перегаром профессоров. Волнительные минуты перед сдачей. Озноб пробежал по всему телу. И зачем я с ним заговорил?
– Ну что ты молчишь? – вывел меня из оцепенения его вопрос, – прям как на экзамене, – съехидничал профессор.
– Да я, это… как то и не думал, … ну что вы меня вспомните… – промямлил я.
– Да не смущайся ты так! Были сначала сомнения, но теперь я тебя отчетливо вспомнил, может, поможешь с сумками, я тут не далеко живу, а по дороге и говорить проще.