Читать Как убить мать

Некто спросил Линь Цзынь: «Что есть мать?»

– Алчность и страсть есть мать, – ответил Мастер.

Очередное нераскрытое мутное дело лежало на столе. Это и предыдущие подобные дела живо смахивали на висяк, причем глухой. Да еще и серия вырисовывалась.

Странно, я, капитан полиции следователь Сергей Антонов, не чувствовал драйва в крови по поводу начала нового и неожиданного дела. Что-то, может, пресловутый внутренний голос, подсказывало, что ничего хорошего не предвидится. Что испачкаюсь в грязи по уши, и она, эта грязь, засосет меня, как Говняный Лог. Я, любитель всего необычного, сейчас остро сожалел, что, увы, не дадут перевести эти дела в разряд несчастных случаев, как позволяли тому же Володину. Тезка, Сергей Володин, в таком же чине и положении, как и я, умело переводил происшествия, вернее сказать, спихивал неудобные смерти в графу «несчастный случай». Папок с делами, тем более нераскрытыми, у него почти не было. Простой договор с начальством. Проблемные и совсем глухие дела попадали к Володину, и сами по себе, по некому волшебству, становились несчастными случаями. Мне же неумолимый рок, своеобразные отношения с начальством, недолюбливавшем «сраных» интеллигентов, и непростой характер, подложили очередную свинью. А я… А я, дурак и чистоплюй, сам выпендрился, сам и получил, как сказал однажды тот же Володин «за чашкой коньяка», который был преподнесён «благодарными» посетителями.

Тоскливо посмотрел в окно. Весна началась поздно. Снег лежал до начала апреля, и вдруг, в одно мгновенье, температура скакнула до плюс двадцати, хотя потом немного упала, но все равно оставалась не весенней, а скорее летней. И буквально сразу все изменилось. Как будто не было недавно грязных сугробов, да и зимы, как таковой, только ветер гонял пыль по еще голой земле. Неприятный период.

«У нас теперь два времени года: зима и лето. Весны нет, сразу жарко и сухо, да и осени, как таковой, тоже – тепло, тепло, а потом снег на голову».

Оборвал этот вялый поток мыслей, уводящих не в ту сторону. «Не об этом надо думать, не об этом», – одернул себя. Думать надо о делах, худосочными папочками лежавшими на столе.

В который раз обвел кабинет неприязненным взглядом. Тусклые, выцветшие обои на стенах, старый стол – рухлядь. Шкаф, заполненный папками, такой же древний, как и стол. Середина прошлого века». Почти раритет. Окно, которое обещали заменить металлопластикововым, но так и не сделали. Зимой из него ужасно дуло. В этом древнем помещении сам себе казался старым, а не тридцатидвухлетним, спортивным и достаточно привлекательным, как показывало зеркало, мужчиной.

Раздался звонок. Лениво снял трубку.

– Слушай, тезка, – прозудел голос Володина, – заскочи, плиз, у меня опять комп завис, никак новый не выбью. Поможешь?

Невольно поморщился. Да, технику нам поменять тоже пообещали, но, как всегда, процесс обновления пошёл с верхов.

Кабинет Володина по соседству. В дверях, видимо, уже закончив разговор, но на что-то еще надеясь, стояла бледная до синевы женщина лет сорока и пустыми глазами смотрела на следователя. Серёга даже не сильно старался изобразить сочувствие. На лице читалась явная досада, то ли из-за неработающего компа, то ли от навязчивости посетительницы. Увидев меня, он встрепенулся: