«Я сделал первый вздох.
Наверно я очень долго спал или перегулял вчера на вечеринке, потому что я не могу открыть глаза.
Что со мной?
Я открыл рот, чтобы слуга принёс мне кофе, сигарету и свежие светские хроники.
Однако вместо слов я услышал свой жалобный тонкий писк. Более того со мной рядом кто-то пищал точно так же. Я чувствовал, как к моему невероятно слабому телу жались дрожащие лапки.
Что происходит?
Я был слеп. И я был голоден.
– Сколько котят родилось? Трое? – услышал я мужской голос совсем рядом.
Теперь я понял всё.
Я родился в теле кота.
Осознав этот факт, я закричал. Шершавый язык прошёлся по моей голове и спине. Приятно, не поспорю, однако… Кот? Почему? О Сфинкс и все кошачьи боги, за что?
Погодите, что я сейчас сказал?..
Я кричал и кричал, пока инстинкт не заставил меня прильнуть к соску мамы-кошки. Как только первая капля её молока попала мне язык, я забыл напрочь всю свою прошлую жизнь.
Начинаю жизнь с чистого листа.
Через пару дней мои глаза открылись, я увидел маму-кошку, братьев и сестёр, людей, снующих туда-сюда.
Что за дурацкая привычка брать меня на руки? Я разве давал на это разрешение?!
Пока мы – котята – ползали вокруг мамы, она в перерывах между сном и вылизыванием нашей шёрстки учила нас:
– Очень важно найти себе человека, чтобы у вас всегда был тёплый дом и миска с едой. Но не забывайте, что главные в доме – мы, потомки Сфинксов.
Мне хорошо жилось с мамой-кошкой и её людьми. Дом был большой, и мне было, где полазить. Через пару месяцев моих братьев и сестёр стали забирать и уносить куда-то навсегда. Я тревожился каждый раз, но мама-кошка говорила, что всё хорошо, что их уносят к их людям. Так остался только я, и мне это нравилось: всё внимание мамы теперь было для меня.
Однако Её человек настойчиво совал мне прямо под нос какую-то пластиковую штуку и приговаривал: «Давай, котик, повернись лицом, нужно тебя повыгоднее сфоткать!»
Пффф! «Сфоткать»! Мою прелестную мордочку рисовать надо на великие полотна!
Тем не менее молитвы человека мамы-кошки были услышаны. Кто-то согласился меня взять. Мама-кошка вылизала меня напоследок и посоветовала быть всегда «достойным кошачьим сыном».
Её человек взял меня на руки, засунул себе на грудь и застегнул молнию куртки. Его запах мне не нравился, громкие звуки, которые издавали то ли люди, то ли звери, пугал меня. Я пищал. Но меня никто не слышал. Человек мамы-кошки всё двигался и двигался. Наконец он замер, и мы стали ждать.
Не прошло и минуты, как рядом с нами раздался приятный женский голос и тут я впервые увидел Мою!
Я пищал, когда меня передавали ей на руки, но уже не от страха, а от радости: запах пота и ощущаемое сознательно отсутствие восхищения мной со стороны человека мамы-кошки порядком надоели. А тут я увидел распахнутый полный безусловной любви взгляд, обращённый только на меня! Конечно, мне захотелось скорее испытать: только ли взгляд способен дарить такое тепло?
Моя – именно так я подумал в первое же мгновение, как увидел её – нежно прижала меня к своей груди: мягко, и стала гладить мою шёрстку, почти совсем как это делала мама.