⇚ На страницу книги

Читать О любви и смерти

Шрифт

Интервал

ISBN 978-5-0051-2642-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Любовь – это доступная форма понимания Бога…»

Любовь – это доступная форма понимания Бога.

Как ни крути,

Целиком Бог – это всё-таки слишком много

Для земного пути.

Это только кажется:

Идти и идти,

Стаптывая башмаки и роняя руки в усталость.

Мы уже много прошли,

И кто знает, сколько ещё осталось.

А Бог, как ни крути,

Доступен через любовь и никак иначе.

И если умирать – завтра,

Значит,

Сегодня ты ещё успеваешь любить.

«Звонили, рассказывали про счастье…»

Звонили, рассказывали про счастье.

Говорили, редко встречается

В естественных условиях,

Буквально существует условно,

Ещё раз-два —

И в книге красных страниц.

Говорят, не хватает единиц,

Но вот именно я, я могу их спасти,

Я могу помочь,

Если я, конечно, не прочь…

– А что, собственно, надо делать?

А делать, говорят, ничего не надо,

Достаточно одного взгляда,

Одного взмаха руки,

Сделанного с любовью.

Или даже без любви,

С одним знанием о возможном и невозможном счастье,

С верой в то, что оно случается.

– Ну хорошо, говорю,

А делать-то что?

На том конце провода

Улыбаются, кладут трубку

И говорят:

– Быть.

«Режутся в покер черти в аду…»

Режутся в покер черти в аду.

Часто – на деньги, порой – на Судьбу.

Режутся в винт, попивая вино,

Дымя папиросой – в двадцать одно.

Играют прилично, лгут лучше всех.

Блеф – как искусство – провал и успех.

Души – бесценны… Равны трём алмазам.

Размер с чистотой выясняются сразу!

Иначе подсунут за смертную душу

Три мутных и мелких как семечко груши.

В раю все повально играют на лирах.

И смотрят так мутно, бесцельно-счастливо…

Режутся в покер черти в аду.

Не надо мне рая, к своим я пойду.

«В ночь со среды на вторник…»

В ночь со среды на вторник,

С пятницы на понедельник

Какой-то юный бездельник

Шатался по улицам города,

Считал мосты.

Замёрз сверх меры,

Пальцы одной руки

(Которой считал) —

Не разогнуть.

А путь

Далёк, особенно

Когда некуда идти.

Но, собственно, тогда и не сбиться с пути.

Путь есть цель, цель есть путь.

Но, когда от холода не вздохнуть,

Философия трещит по швам.

Хочется дом. И чтобы дома кто-то ждал.

И чтобы дома кто-то звал

К ужину и иногда приносил завтрак

Прямо в постель.

Но юный бездельник

Считает мосты.

Он пока не готов верить,

Что цель – это путь, а путь – это ты.

Я вижу чужими глазами.

Говорю потоками чужих слов.

Мир, что мне навязали,

Чертовски давно не нов.

Помножен на условные единицы

Абсолютный ноль.

Этому миру так давно не спится,

Что он не чувствует боль.

А я каждую ночь – как в омут,

Но, вместе с приходом дня,

Эта мирская бессонница

Добирается и до меня.

Вдохни и с выдохом всё оставь.

Миру – мир.

Когда окажешься у важнейшей из застав,

Спросят: «Жил?»

А ты из себя тянул жилы,

Ложился костьми,

Не поддавался слабости…

Но тебя об этом не спросят.

Спросят о радости.

Спросят о счастье,

О пережитой боли,

О том, как в четыре года увидел море.

А ты из себя тянешь жилы,

Ложишься костьми,

Не поддаёшься слабости…

Вдохни и с выдохом всё оставь.

Дай место радости.

«Я буду любить тебя истинно, искренно, истово…»

Я буду любить тебя истинно, искренно, истово.

Я умножу на ноль всё, что против, даже если мысленно.

Что с того,

Что наш век недолог,

Человек – ломок,

А боль – вечна?

Любовь, если подумать,

Бесчеловечна.

Любовь, если не думать,