1 часть
Пролог
Любава Святояровна, княжна Добродская
Солнце ещё пробивалось меж деревьев и облизывало лучами землю, но уже заметно клонилось к закату. Крытая повозка небольшого обоза уныло покачивалась в такт лошадей, мирно вышагивающих по ухабистой лесной дороге. Тишину леса нарушал монотонный скрип, глухой стук копыт и редкие вжикающие удары хлыста возничего.
Любава, чуть отогнув край брезента, не мигая смотрела на синее небо. Глядела до рези в глазах: до невольных слёз, до мельтешения золотых мушек. Упрямо поджала губы и продолжала хранить гордое молчание.
Хоть так, но высказать протест миру, который наслаждался вечерним покоем, опускающимся на землю, и не было этому миру никакого до нее дела.
Настроение было отвратительное, несмотря на тепло летнего дня, на размеренное бултыхание повозки, на предстоящее долгое путешествие, которое случалось крайне редко, и в других обстоятельствах вызвало бы щенячий восторг и бурю сладких эмоций. Ещё бы – путешествие в соседнее княжество – это же самое что ни на есть приключение, особенно для молодой девицы, чья кровь кипит в жажде вырваться на свободу, увидеть мир, познакомиться с новыми людьми…
Любава была бы счастлива свалившемуся на неё путешествию, но всё хорошее перечёркивало одно – поездка была к будущему мужу, а это существенно охлаждало пыл.
Княжна закрыла глаза, отгораживаясь от несправедливого мира темнотой, что медленно и верно затапливала душу.
Будущий муж помнился неприятным и старым, по меркам Любавы, которой на момент их последней встречи едва стукнуло десять вёсен. До сих пор было непонятно, что в нём нашла старшая сестра? Мирослава любила его. Вышла замуж… И даже была счастлива, пока не умерла…
Жаль, что так случилось.
Любава тяжко вздохнула. И сестру жаль, а себя и подавно, ведь князь Казимир Всеволодович после кончины Мирославы, недолго погоревав, огорошил батюшку, посватавшись за младшей дочерью. Он не удосужился приехать сам, сославшись на натянутые отношения с соседом, который постоянно покушался на его владения, и поэтому личное присутствие князя на своих землях было неоспоримым. Прислал сватов и подарки с чётким указанием, к какому сроку невеста должна прибыть к нему во владения, уверенный, что ему не откажут!
Ух, как повезло людям князя, что не застали её на месте. Любава по обычаю не сидела на месте – загоняла коня, мечтая слиться с ветром. А когда вернулась в хоромины, да в терем вбежала, её ждала неприятная новость.
Услышав от батюшки о неслыханной наглости старого князя, первым желанием было немедля сбежать!
Как она будет с ним жить? Что её ждало впереди? Но отец в мягко повелительном тоне напомнил о долге перед княжеством, людьми. И взывая к здравомыслию дочери, сказал: «Решать, конечно, тебе. Но пора бы подумать не только о себе. Казимир предлагает дело. Думаю, нам стоит укреплять дружбу двух княжеств!»
Любава не для того отваживала других, чтобы за Казимира пойти.
Так и ответила. Гордо, спокойно, и ножкой топнув.
Отец головой седой горько покачал и отмахнулся:
– Горе ты моё. И себя погубишь, и народ. Всё потеряешь, покуда не начнёшь думать о других.
– Да что ж ты меня гонишь замуж, батюшка? – дрогнули губы от обиды. Есть ещё время свободно дышать, а ежели припечёт, пойду за того, за кого скажете, – вот так тогда и рассудила.