От мамы и сестренки у Стаса не осталось ничего, кроме воспоминаний. Ни одной фотографии. Ни одной из дешевых пластиковых заколок-рыбок – их Лена разбрасывала по всей квартире, и даже в школьном портфеле Стаса всегда валялось штуки три-четыре. Ни одного из брелоков «Мстители», подарков мамы. Будто никогда и не было у Стаса семьи на Земле.
Он помнил, как сонным воскресным днем гулял во дворе с сестренкой. Лена рисовала мелками на асфальте кривую рожицу кролика, а сам Стас сидел на качелях, лениво отталкиваясь ногой от земли, и не замечая носившихся вокруг детей.
Ему тогда было десять, его сестренке – шесть.
Ярко светило летнее солнце, обжигая детям макушки, в голове мальчика гудело от жара, но детскую площадку ему не хотелось покидать.
А идти надо было. Сначала домой – отвести Лену, – затем снова в больницу. Снова к маме.
Быстрое облако сползло с солнца, и Стас прикрыл глаза от освобожденного ослепительного света. Скрипела под рукой горячая веревка качелей.
Две девочки того же возраста что и Стас, со смехом покатились с горки «паровозиком». Девочка спереди пыталась выпрямить белые коленки, чтобы не повалиться на бок, но вторая за них держалась и не отпускала. Почти у самой земли обе перевернулись и упали чуть ли не к самым ногам Стаса.
Мальчик протянул руку и помог девочкам подняться, а когда они, отряхиваясь, начали благодарить его, просто отошел в сторону.
– Грубиян! – крикнула одна из девочек в спину Стаса.
– Лиза, какой же он грубиян, раз помог нам?
– А кто еще помогает и сразу убегает?
– М-м…супергерои?
– Да нет же? Грубияны!
На крики сзади Стас так и не обернулся.
Нет, в юном возрасте наш герой не считал девочек вампирами, с которыми стоит только заговорить, как они тут же гипнозом заставят пригласить их домой и съедят всю твою семью. Казановой он, понятно, не был, но общался охотно со всеми сверстниками. Только в тот день – у Стаса нутро чуяло – случилось что-то непоправимое. Что-то страшнее вампиров.
В любой другой день кроме воскресенья, Стас, возможно, подружился бы с теми девочками. Или играл бы с друзьями в футбол. Или завалился бы на диван перечитывать любимые потрепанные комиксы. Или смотрел бы боевик по ящику.
Но сегодня было воскресенье. А значит: снова через силу переступать порог забитой больными людьми раковой палаты. Снова считать третью от двери подушку и натыкаться взглядом на розовую лысую голову мамы. Снова ее дрожащая рука в пятнах экземы погладит его по лицу. Снова смотреть, как мамы под больничной рубашкой стало еще меньше по сравнению с прошлым визитом неделю назад.
А сегодня вдобавок точно нагрянет что-то новое неизбежное.
– Сегодня я пойду с тобой к маме, – заявила Лена.
– Ты еще мелкая, тебя не впустят в больницу, – отмахнулся мальчик.
Лена выпрямилась и уперла кулачки в бока.
– И когда же я стану не мелкой?
– Когда…когда все твои молочные зубы выпадут, – придумал на ходу Стас. Лена недоверчиво глянула на него.
– А твои что ли все выпали?
Стас ощерил рот в широкой улыбке:
– Конечно, смотри сама, – соврал мальчик. На самом деле, три задних «молочника» никак не хотели вываливаться, хоть Стас время от времени усердно шатал их языком.
Лена нахмурилась, совсем как взрослая, но все же сдалась.