⇚ На страницу книги

Читать Эпицентр

Шрифт
Интервал

© Констанция Андреевна, 2020


ISBN 978-5-0051-1030-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Синдром серой птички

Вот уже которую неделю Саша не чувствовала вкуса еды. Она сухо жевала утренний бутерброд и не понимала, зачем ей все это. Эти пятичасовые мучения в университете, друзья, которых вечно нет рядом, ночные бодрствования и дневная сонливость. Саша ощущала неделимое ни с кем одиночество.

Перед выходом она посмотрелась в зеркало, вглядываясь в себя. В свои черты лица, в цвет кожи, в глаза. Они были пусты. Так пусты, что в них помещался окружающий мир. Они были тусклые. Хорошо подкрашенные ресницы не заставляли их улыбаться. Глаза будто пытались сбежать с лица вниз, стягивая за собой ровно очерченные брови, а вместе с тем и уголки губ. Глаза молчали. Они не произносили ни-че-го. И вроде бы все в порядке: родители здоровы, успехи учебного процесса стабильны, вечерняя подработка и полученная за нее заработная плата позволяет существовать. Но Саша видела и понимала, что увядает изнутри, и ничего не могла с этим поделать.

На улице заметно потеплело. Солнце разогрело эту остывшую часть планеты, но Сашу почему-то морозило. Теплый ветер скользил в ее волосах и забирался за шиворот. Это нервировало её.

В местном парке нагретые лавочки ждали своих постояльцев. Саша шла мимо них, выбирая себе подходящую. На одной из них сидел старик. Прищурив глаза и сомкнув кисти рук в замок, он, как мартовский кот, неподвижно грелся на солнце. Саша присела рядом. Вероятно, что так она поступила, не желая ощущать одиночество.

Старый советский велосипед, авоська с буханкой хлеба и фуфайка – все, чем мог похвастаться дед. Саша разглядывала его с головы до ног: Редкая пушистая седина старика шевелилась на ветру. Его многочисленные морщины и складки на лице были глубокими и длинными, как бассейны рек. Время исказило его облик, но все было в нем складным: мимика, поза, одежда. Он казался свободным в свои 74…от предрассудков, принципов, чужого мнения, погоды и даже возраста.

«В семидесятые здесь сесть было негде», – сквозь увлеченность услышала Саша.

«Парк кишил семьями и детьми днем и заполонялся молодежью вечерами. А теперь, садись – не хочу», – не двигаясь и не открывая глаз, продолжил старик.

Саша чуть было подумала, что дедуля вот-вот запоет свою старческую балладу о том, что «раньше было лучше». Она уже «закатила глаза» и ждала продолжения, которое она не хотела слушать. Сегодня девушка была в неподходящем для ностальгических историй настроении. Но старик молчал и все с той же улыбкой на лице продолжал поглощать солнечный свет. Он оставался всем довольный…

Саша глядела на ситуацию с непониманием: «…Полстолетия разницы в годах, а чувство, будто разница в мирах. За спиной у деда три моих возраста, а он все пышет живостью. Внутренней живостью. Сперва, кажется, что он сидит под лучами солнца и вбирает тепло в себя, на самом же деле – он его раздает. Стоит еще немного присмотреться и можно увидеть, как он светится изнутри. Он прекрасен в своем бытие здесь и сейчас. И его не волнует, что он совершенно один, что хлеб в авоське вчерашний, что на фуфайке давно нет пуговиц, что лицо его оплетено морщинами. Он наслаждается этим миром и собой. Он живет… А я? А я в свои 22 тухну не хуже, чем дешевый китайский фонарь. Как бы иронично не звучало, но сейчас даже солнечный свет не на моей половине скамьи. Еще этот ветер…»