Зима в этом году выдалась затяжная, она протянула свои холодные костлявые лапы в март, а потом начала загребать ими и апрельские дни… Весна робко пыталась возражать ей, заставляя сосульки плакать, сливаясь в звенящий хор, отогревая солнечными лучами самые открытые участки земли, разгоняя с небосвода хмурые снеговые тучи и показывая его лазоревую изнанку. Но окончательно вступить в свои права ей все же не удавалось: день за днем мы выходили на улицу, чтобы обнаружить – зима снова стерла с лица города все следы присутствия весны.
Именно в эту переменчивую пору произошла история, которую я хочу вам поведать.
Жил-был в соседнем подъезде Иван – пьяница и забулдыга, но мужик работящий, трудился дворником в местном ЖЭКе и был там на хорошем счету, хотя трезвым его никогда не видели. Поселился Иван в нашем доме пару лет назад, откуда он явился и чем прежде занимался, было неизвестно, одно мы знали про него наверняка – он из приезжих.
Каждое утро перед работой он выходил спозаранку в длинном «интеллигентном» пальто нараспашку прямо поверх застиранной, давно позабывшей свой первозданный цвет майки-алкоголички и растянутых на коленках треников и брел в ларек за опохмелом.
И вот, одним таким утром я сидел на лазалке посреди детской площадки и ждал своего школьного товарища, чтобы отправиться на уроки (я тогда был еще совсем мальцом и учился в седьмом классе). Иван уже возвращался из ларька, прижимая к груди полой пальто сокровенную чекушку. Вдруг сидевшая недалеко от меня на лавочке кудлатая, с припухшим лицом женщина, одетая в старенький пуховик, из-под которого торчал тонкий сиреневый халатик в мелкий цветочек, окликнула его:
– Слышишь, сосед! Спаси от смерти, а? – жалобно попросила она осипшим подрагивающим голосом, явно с трудом ворочая языком.
Иван обычно не сидел во дворе с местными «синяками», больше держался особняком, но тут, видимо, пожалел женщину и свернул к лавочке. Повалившись на обледенелые доски, протянул непочатую бутылку незнакомке.