Читать Файролл. Квадратура круга. Том 3

– Я не согласна!

Следом за этими словами по кабинету словно пронесся вихрь. Именно так Шелестова выразила то самое несогласие, о котором вела речь. Она обежала мою крохотную комнатушку по кругу, попутно прихватив конфету, лежавшую на столе, после уселась на стул и уставилась на меня.

– Судя по всему, сейчас требуется спросить, с чем именно ты не согласна? – предположил я.

– Требуется, – подтвердила Елена, развернула шоколадную конфету «Озеро Рица», которую, печально сопя от осознания добровольного прощания с едой, мне с утра вручила Таша. – Еще как!

– Ну, излагай, – обреченно разрешил я, складывая седьмой по счету бумажный самолетик. – Выслушаю.

– Я не ко времени? – вдруг спросила Шелестова. – Что-то вид у вас, дорогой лидер, какой-то невеселый. Есть проблемы?

– А у кого их нет? – усмехнулся я. – Разве что только у Ксюши. Вот она счастливый человек, поскольку обрела радость в труде и горюшка теперь не знает. Живой пример душевной гармонии.

– Вот тут и поверишь в интуицию как в явление, – непонятно усмехнувшись, понизила голос Елена, причем из него напрочь пропали игривые нотки. – Нет, патрон, она пример кое-чего другого, и как раз на эту тему я хочу с вами пообщаться.

– Сейчас стало непонятно, – признался я, насторожившись.

– Как раз все очень просто и прозрачно. Ладно, не стану ходить вокруг да около, не люблю подобным заниматься. Пока вы где-то там, в высших сферах, болтаетесь, у нас тут начало сменой курса попахивать, не сказать – переворотом. И это дело рук именно вышеуказанного примера.

– Шелестова, с каких это пор ты стала на собратьев по перу подстукивать? – изумился я, на этот раз вполне искренне. – Ты же из правильных вроде всегда была и добросовестно следовала правилу трех журналистских «не» – не настучи на ближнего своего, не уходи, пока бутылка не опустела, не бери последнюю сигарету, ибо западло. И вдруг – на тебе!

– Сидел бы кто другой в вашем кресле – кинула бы в него туфлей, – без тени юмора сообщила мне девушка. – Вам простительно.

– Из соображений личных симпатий или по причине невысокой оценки моих умственных данных? – уточнил я.

Нет, правда было интересно, что она на это скажет.

– Воздержусь от ответа, – отмахнулась Шелестова. – Но вообще-то я не шучу. Относительно смены курса, имеется в виду. Реально начинает это подбешивать. Раньше все было по-честному, как полагается в местах вроде нашей редакции. Живем как одна семья, радости делим поровну, пинки от руководства тоже, ссоримся, миримся и имеем в активе всех, кого полагается.

– Последнее не понял, – сообщил ей я, доставая сигареты. – Уточни, будь добра. Ты сейчас в смысле секса или о чем другом речь ведешь? Вы что, пока меня нет, оргии тут устраиваете? Если да, так могли бы и позвать! Согласен, я уже не юн и даже плавно начал седеть, причем снизу, но это не значит, что меня стоит списывать в архив.

– Ох, какие пошлые у вас мечты, прямо сердце радуется. Не о том речь, компадре, – устроилась поудобнее Шелестова и начала загибать пальцы на правой руке. – Кто есть кто в большой семье? Властная мамаша, сующая нос во все дырки, отец, которого все слушают, но никто не слушается, три сына, градуированные по степени ума, причем в нашем случае один из них неопределенного пола и весь в прыщах, дочка умница-красавица – один экземпляр, дочка просто умница, но без дополнительных опций – тоже один экземпляр и, наконец, брат отца семейства, живущий на чердаке, странноватый, но добрый, который добавляет нотку хаоса в происходящее. Еще должен быть урод, без которого семья не семья, но вы его уже выгнали из дома.