Среди ночи раздался в квартире грохот и визг. Тут же хлопнули двери, щелкнул выключатель, вспыхнул свет. Одиннадцатилетний упитанный мальчишка, свалившийся со сломанной кровати, сидел на полу и моргал удивленными глазами. На пороге комнаты стояли в ночных одеждах встревоженные дедушка, бабушка и мама. Дарья Ивановна бросилась к внуку первой.
– Живой! – крепко обняла она мальчишку.
– У тебя ничего не болит? – дрожащим голосом спросила мама.
– Да вроде нет, – пожал плечами Жорик.
– Тогда встаем, – мускулистый Петр Ильич обхватил руками пухлое тело внука и рывком поставил на ноги.
– Ступай в дедову кровать, – распорядилась бабушка. – А я сейчас тебе чайку организую с пирожками.
Дед склонился над лопнувшей царгой, покачал головой и выпалил с досадой:
– Правильно, откармливай этого бегемота дальше.
Утром Жорик запнулся об раскладушку, на которой дед скоротал остаток ночи, бросил тоскливый взгляд на изувеченную кровать, но, услышав громкий призыв бабушки к завтраку, мгновенно повеселел – покушать он любил.
Дарья Ивановна всю жизнь проработала поваром и очень вкусно готовила. Особенно ей удавалась сдоба. С годами бабушка и сама стала походить на булочку, пышную и румяную.
Жорик плюхнулся за стол, зачерпнул ложку варенья, опрокинул на блинчик, наспех свернул и сунул в рот.
– Мм, – зажмурился он от удовольствия.
– Приятного аппетита, – улыбнулась бабушка.
– Угу, – промычал довольный Жорик, спешно намазывая второй блинчик густой сметаной.
Хлопнула входная дверь. Вернувшийся с утренней пробежки дед разулся и направился в ванную. Сквозь шум воды донеслось его довольное уханье.
Мама красилась перед большим зеркалом, в котором отражалось ее моложавое личико с веселыми глазами.
– Маша, ну сколько можно обезьянничать? – раздался недовольный голос бабушки. – Блинчики стынут.
– Сейчас, – ответила мама, неторопливо растушевывая румяна.
Гладко выбритый дед с мокрыми, зачесанными назад волосами присел рядом с внуком.
– Какой по счету?
– Шестой.
– Ну ты, Жора, и обжора.
Сам он, в прошлом учитель физкультуры, строго соблюдал спортивный режим и старался не переедать. Дед свернул блинчик в трубочку и отхлебнул из кружки несладкий чай.
– Опять всухую, – вмешалась в процесс бабушка, – сметаной хоть намажь.
– Так сойдет.
– Правильно, – кивнула мама, присаживаясь за стол. – Лишние калории ни к чему.
Бабушка поставила перед дочерью чашку кофе и скривилась.
– И как ты только пьешь эту горечь. Давай хоть сахара насыплю или молока плесну.
– Ни в коем случае! – недовольно передернула худенькими плечиками мама. – Я же на диете.
– И блинчики есть, конечно же, не будешь, – обиделась бабушка. – Для кого я тогда старалась?
Жорик вытер салфеткой рот, вылез из-за стола и обнял ее.
– Для меня! Спасибо, ба.
– На здоровье, милок. Я тебе тут бутербродиков собрала, – протянула увесистый контейнер бабушка. – Держи.
– Начинается, – рассердился дед. – Их же кормят в школе.
– Там порция воробьиная, – отмахнулась Дарья Ивановна.
– А нашему Жорику нужна лошадиная?
Бабушка поджала губы и демонстративно отвернулась к окну.
– Пошли, – мама встала и потянула сына за руку. – Чего уши развесил?
В прихожей Жорик попытался наклониться, чтобы завязать на ботинках шнурки, но помешал раздувшийся живот.