Читать Повести временных мест

Шрифт

Интервал

Творческая биография

Ксения Гильман родилась и выросла в Иркутске в творческой семье. Начала писать стихи, песни и прозу еще в детстве. Получила высшее историческое образование. В 2009 г. переехала в Москву, поступив на режиссерский факультет ГИТИСа, который окончила в 2013 г. В настоящее время выступает со своими стихами и песнями в Москве и в других городах, а также участвует в театральных постановках. Как поэт и прозаик публикуется в различных журналах и альманахах, сборниках поэзии и малой прозы, на интернет-ресурсах. В 2018 г. выпустила первую книгу стихов «Остинатные рифмы». Неоднократно становилась дипломантом и лауреатом российских и международных литературных и музыкально-поэтических конкурсов и фестивалей в номинациях «Поэт» и «Автор-исполнитель». С 2019 г. является слушательницей Высших литературных курсов при Литературном институте им. Горького.

Вместо пролога

Повести временных мест обитания —

хроники странствий киберарбы,

мысли о том, кем же все-таки стану я

ближе к финалу бродяжьей судьбы,

будет ли мне в этом торге отвешено

личного счастья и вечной любви?..

Хоть и поэт я, а все-таки – женщина,

в роде каком ты меня ни зови.

И не гляди ты, что в столбик записаны

краткие выжимки из дневников,

древние висы и детские истины

в рюшах изысканных обиняков:

форма не главное в этих побасенках

детской и все-таки древней души,

что не хотела бы числиться в классиках,

важно взирая с парнасских вершин.

Яблочко, с дерева рано упавшее,

битое с боку – не морщись! – держи…

Хмурые критики, виды видавшие,

пусть не глядят на мои виражи,

ведь не затем по тарелочке лаковой

катится яблочко, чтоб удивлять:

памяти родственной дым, обволакивай

всех, кого больше не держит земля!

Обсидиановое зеркало

Я гляжу в обсидиановое зеркало,

укротив биенье мыслей и дыхание:

все минувшее в зеркальной мгле померкло,

что откроется – не ведаю заранее.

Что минуло – то ночной водой умоется,

все, чему свое давала имя я,

успокоится и с миром упокоится

под холодным мягким саваном предзимия.

Что откроется – тому дорога белая!

Да святится то, что полночи неведомо!

Никогда еще так прежде не умела я,

словно бусами, играть своими бедами.

Я гляжу в обсидиановое зеркало:

предо мной в узор причудливый сплетается

все, что суть мою лепило и коверкало,

все, что было, все, что есть и что останется.

Ключ – в замке, слова – ветрам, склониться – некому…

Светляки кружат во мгле обсидиановой,

и дрожит река под сомкнутыми веками,

как под толщей ледяной, рождаясь заново.

Из цикла «Обсидиановое зеркало», 2014

Ночь

Все застыло в молчании: ночь надо мной,

словно птица, раскинула темные крылья.

То, что, тлея под солнцем, казалось мне былью,

с легкой пылью смешал теплый ветер ночной.

Все спокойно: ни шороха в мире теней,

лишь, покорные долгу да спящему богу,

фонари освещают пустую дорогу

и меня, потерявшую надобность в ней.

Дремлют важные клены, и вещие сны

о дождливом и ласковом северном лете

снятся им, великанам, невинным, как дети,

и от слез их зеленые лица влажны.

Дремлют окна и люди… Но, впрочем, и те,

что не спят, за тяжелыми шторами спрятав

вековую рутину любовных обрядов,

растворились в забывшей себя темноте.

Все спокойно… Я здесь, я не знаю пути,

нет ни цели, ни боли в скитании этом:

можно просто идти под серебряным светом,