Далеко, далеко, за большими горами, в заповедных кедровых лесах жила – была большая деревня. Богатая деревня – земли кругом черноземные, плодородные, и зверь есть в лесах, и рыба в реке.
А главное, было у них такое черное болото с густой горючей водой. Начерпаешь той воды чудесной – и дров не надо, целый день гореть будет.
И за такую воду соседи что угодно отдавали – хоть вина тонкие, заморские, хоть украшения изумрудные, хоть рыбью кость белоснежную.
И жить бы тем крестьянам припеваючи, да завелись у них какие – то человечки зеленые, мутные. Откуда завелись – никто не знает, наверное, изнутри, как паразиты всякие.
Мутные то они мутные, но очень уж прожорливые – всей деревней никак их не прокормить. Да, если бы только их! Бабы то у них дородные, сисястые – все в шелках, да в брильянтах.
За бугром хором необъятных понастроили, детишки ихние в заморских странах грамоте обучаются. А народу то что остается – да крохи одни, только что с голоду не помереть.
Ну, народ, конечное дело, кряхтел, да ворчал – только что толку то с того ворчания. А кто слишком громко кряхтел, того батогами потчевали нещадно.
Да не просто батогами – сначала мучили клопами разными кусачими, потом судили – позорили. Батоги то и ладно – к батогам люди уж и попривыкли как – то, а вот клопы уж больно злые были – видно специально их выводили.
Зато главный у этих человечков был мужик видный – и в омут глубокий нырял, и с птицами летал, а по молодости и на кулачках дрался.
Теперь уж не дерётся, да и плешь у его проявилась немалая. Но девки, все едино, заглядываются и руку предлагают, и сердце и все остальное бабье естество.