Инурия Кан. Так меня зовут. Ударение на У. Как сказано в Личной Истории, которую предоставляют каждому Элементу при рождении, мое имя происходит из тех мест, которые когда-то называли Азией. Иногда мне было интересно, что это имя означает, ведь раньше у людей, рождающихся естественным путем имена имели какое-то значение, или смысл. Но сколько я не искала, ничего не обнаружила.
Сегодня с утра было занятие по Большой Истории Человечества. Это мой любимый предмет, и я как обычно застряла у проекции карты старого мира, когда еще было много суши, живущих на ней людей и национальностей.
– Инурия, идем на обед! – позвала меня Коцумо.
Я медленно оторвала взгляд от места под названием Африка, и обернулась.
– А…да, идем.
– Терпеть не могу эту историю, – передернула подруга плечами, ее жесткие черные волосы выпали из тугого хвоста, – и как тебе все это интересно? Тоска…
– Не знаю, – мы пошли по длинному коридору, где не было ничего лишнего, только вереницы дверей с табличками на них, обозначающими номер учебного зала и предмет, который там преподают. Навстречу шли толпы девушек в костюмах Дома Знаний. Отличие было только в цвете, который означал возраст, и соответственно, степень полученных знаний.
Мы с Коцумо учились последний год, поэтому на нас были темно-синие комбинезоны-платья.
– Шайлоум, Инурия, – поздоровалась со мной Тиния, моя соседка по комнате. Мы жили через стенку. Мне нравилась эта спокойная девушка. Она прошла мимо с небольшим стеклопланшетом, видимо спешила на дополнительные занятия.
– Шайлоум, – ответила я.
В Новом Мире не было иностранных языков. Был единый – Лингва. Который представлял собой смесь многих выживших, видоизменённых и дошедших до наших дней наречий. Приветствие в Новом Мире произошло от архаизма «шалом», что на иврите означало «мир». Все это я изучала дополнительно, в Новом Мире не было ничего интересного, поэтому я так увлекалась историей Старого.
Мы зашли в зал, заполненный девушками. У каждой на разносе был свой рацион питания в виде небольших квадратных брикетов. Еженедельно мы сдавали анализы в Лаборатории, где ученые согласно результатам рассчитывали индивидуальное питание.
Например, я знала, что на прошлой неделе у Коцумо снизили уровень углеводов, потому что их превышение повлияло на работу поджелудочной железы.
Я подошла к одному из окон выдачи еды, протянула свою руку со штрих-кодом на запястье.
– Шайлоум, Юта, – поздоровалась я с работницей Зала Питания. Она поздоровалась в ответ и просканировала мой штрих код. На небольшом мониторе, висящем перед ней вышел перечень питательных элементом для моего организма.
Юта быстро достала нужные брикеты из камер хранения, разогрела их и поставила на разнос. Затем выдала еще бутылек с водой.
Я шла к столику, где уже сидела Коцумо с другими девушками и думала о том, что как бы времена не изменились, и каких бы высот не достигла наука, а вода нужна любому организму для выживания. Все с интересом разглядывали еду друг друга в тайной надежде увидеть заветный серый брикет. Когда уровень эндорфинов у воспитанниц Дома Знаний снижался до критической отметки, им выдавали серый брикет. Он был самый маленький, но самый вкусный и очень сладкий. Я раздобыла в Зале Книг информацию о том, что вкус и цвет напоминал восточную сладость, которую в старом мире называли халвой.