Читать Торпеды судьбы

История нашего мира – это история войн. Между людьми, между странами, между религиозными и расовыми отличиями. Везде, где можно вставить слово «между» возможна война. Словами оперирует литература, но она только описывает одну и туже войну – человека с внешним миром. Удары судьбы, как молот железу, придают форму характеру или плющат в лепёшку. Итог – ««жизнь в памяти людской» или «Ни сказок про вас не расскажут, ни песен про вас не споют!» Однако, литература не есть зеркальное отражение действительности, сказку сказывает сказитель, снабжая содержание субъективностью собственного сознания. Тоже происходит с песнями.

Писать автор начал в семьдесят лет, обнаружив разницу литературного описания (современные книги) той жизни, которой он сам жил, с пережитым. С накопившимися собственными воспоминаниями. Нельзя уносить их с собой. Слишком большие отличия в «подаче материала» о том времени средствами массовой информации от личных впечатлений. Даже «память человечества» Интернет страдает избирательностью! Неоднократно в поисках подтверждения собственным наблюдениям событий прошлых лет в интернете, автор сталкивался с замалчиванием конкретных фактов, не говоря уже об эмоциональной окраске отношения к ним.

Лет тридцать тому в далёкой стране Ботсвана принимал участие в чемпионате рыболовов-любителей по ловле карпа. Перед началом соревнования пытался знакомиться с участниками. Услышав «Я из Москвы» спортсмены буквально шарахались. Только годовалый дед, в смысле, в годах, не испугался поддержать разговор о рыбалке. На вопрос, почему он такой храбрый, ответил: во-первых, я югослав; во-вторых, мне уже 70 лет.

Оказалось, в Южно Африканской Республике 1998 года, а почти все рыбаки были работавшими в Ботсване гражданами ЮАР, знакомство с гражданином СССР открывало дорогу в тюрьму. Но 70-и летний югослав считал – поздно бояться. Автор с ним согласен. О том, что было, писать, как было. О том времени и тех людях.

Солнце и море встречаются довольно часто, практически каждый день. Обитатели побережья полагают это обыденностью и, занятые собой, не замечают ни того, ни другого. Отдать должное красоте явления способны только приезжие из резко континентального климата, с широко распахнутой душой и санаторной картой, избавляющей от повседневности. Два молодых, разменявших третий десяток (на каждого) мужчины, по определению, одесситами не были. По пляжу они не шли, а бежали трусцой, одеты были в новенькие спортивные костюмы, не вытянувшиеся на коленях, босиком. Ещё выдавали сияющие глаза, в которых плескалось море.

МОРЕ ПРОСЫПАЕТСЯ. А. Восточный

Солнце, только что проснувшись, бликовало на мелкой волне, добавляя блеск глазам. Одинаково рослые, подтянутые, со стороны казались братьями. Добежав, каждый со своей стороны, до здоровенного плоского камня, наполовину сползшего в зеленоватое мелководье, тормознули и начали сдирать с себя олимпийки. Посмотрели друг на друга поверх разделявшей скалы, тот что слева, спросил: Купаться будешь? Засмеялся Правый: Плавки дома забыл! А ты? Левый засмеялся тоже: Мама не разрешает! И хотя смеялись они вовсе негромко, и не одни – смеялось море, улыбалось солнце, гулявшие по пляжу отдыхающие останавливались позади троицы: два спортсмена и камень. В апреле Одесса только начинает обратный отсчёт до открытия сезона, отдыхающие принадлежали к той категории членов профсоюза, которым сбагривают санаторные путёвки в межсезонье, все возрастные. Опасаясь сквозняков они ещё не сняли пальто, шляпы и платки, жёлтый песок пляжа придавал пейзажу с их участием некоторую комичность.