Эта книга – авантюрный роман-игра по методике Умберто Эко, но – о современной истории. Берлин, Стена, семидесятые. Разделенный город: ни телефонных линий, ни транспорта. Мир, написанный Дэвидом Боуи и Брайаном Ино с помощью музыки, как с помощью краски. Что в нем можно найти, если копнуть поглубже?
Берлин, каким его знал тридцатилетний Боуи, был местом необыкновенным. Не только из-за богатой андеграундной культуры и хаотических наслоений истории, за сотню лет трижды перекроившей и без того впечатляющий пейзаж. Этот Берлин был городом героев – тех, кто, рискуя свободой и жизнью, бежал на запад или занимался организацией таких побегов.
Боуи об этом никогда не говорил, но жить в Западном Берлине и ничего не знать о «Fluchthelfer» – «помощниках беглецов» – было попросту невозможно. Дикая, наэлектризованная атмосфера той реальности есть в его альбомах – Heroes, Low и Lodger, которые обычно называют «Берлинской трилогией». Именно ее мне хотелось воссоздать.
Эту книгу можно читать как развлекательную литературу, а можно поиграть в игру: каждая деталь что-то значит. «Дом будущего» – реальная организация, которая занималась побегами в шестидесятых. Прототипы героев – реальные организаторы. Это герой велоспорта из Восточной Германии Харри Зайдель, несколько раз пересекавший границу в одиночку: через колючую проволоку, с велосипедом на плече, вплавь, обернув документы в пластик, в темноте, с женой и младенцем, через разрезанное ограждение. После чего он помог сделать то же самое десяткам людей – по тоннелям и не только. Или Хассо Хершель – студент, который копал ходы прямо под полосой смерти на Бернауэр штрассе и занимался другими проектами. Всего он вывез и вывел через границу порядка тысячи восточных немцев, после чего был арестован.
Кажется, и Стена, и побеги давно остались в прошлом – но на деле эта часть берлинской истории все еще здесь. В старом баре, который выглядит так, словно туда вот-вот зайдет пьяный Игги Поп, бармен может бросить небрежно, разрезая лайм: «В моем доме пару недель назад нашли вход в тоннель. Он ведет на ту сторону».
И после этого, покупая сигареты в обшарпанном автомате, ты невольно ждешь, что нащупаешь в его металлических недрах не пачку папирос, а поддельный швейцарский паспорт.
Каждое место, описанное в романе, реально. Но это не документальная литература: некоторые факты сознательно перемешаны. Боуи называл этот жанр «faction» – [fact/fiction]. Чтобы перевести на язык визуальных образов треки-фотоснимки, треки-ощущения, которые он создавал в Берлине, только такой подход, вероятно, и годится.
Станции и тоннели, бар и театр, квартиры, будка на «Тельманнплатц» – их до сих пор можно найти. Настоящее все… кроме самого фокусника и его проекта.
Но так ведь и должно быть?