– Ты не понимаешь. Всё, что происходит, происходило и произойдёт, не поддаётся логики. В мире нет логики. Мы пытаемся её найти, но не хотим посмотреть правде в глаза. Мы живём в хаосе.
– Бьён, ты же учил меня, что кто ищет, тот найдёт.
Прикуривая сигарету, Бьён сидел на качающемся кресле и говорил Пьеру – его ученику – о том, что он пытался разобраться во Фракталах, но всё закончилось неудачей. Пьер с измученным лицом испытывал противоречивые чувства – с одной стороны он был разочарован в своей проделанной работе, которую он показал Бьёну, из-за слов профессора, а с другой стороны он избавился от тревоги, мучившей его, когда он пытался найти решение данной математической задачи.
– Я всего лишь пытался донести до тебя, что единственная система в мире – это отсутствие в ней системы. И это и есть система. Однако кто я такой, чтоб утверждать, что я знаю решение этой задачи?
– Тогда вы считаете, что во фракталах нет системы?
– Да.
– Но тогда что такое система? Может быть, вы иначе понимаете это понятие.
Бьён встал с кресла, затушил сигарету в пепельнице на столе, стоящем около кресла, и выпил стакан воды. Затем несколько секунд он неподвижно стоял на месте, коснулся кулаком лба и тихо произнёс:
– Система – это не причинно-следственные связи с определённой целью. Система – это висящий в воздухе камень, который нарушает эти связи с якобы существующей целью.
– Что вы хотите сказать? – с недоумением на лице Пьер развёл руками и поперхнулся от бутерброда с колбасой, который он пережевывал.
– Всегда в так называемой системе будут аномалии, не укладывающиеся в некую систему. Но на самом деле нет никаких аномалий, потому что просто-напросто никакой системы не существует. Мы её выдумали, но опять же я не берусь брать на себя ответственность за мои слова, потому что я не могу знать точно, и, возможно, я тоже ошибаюсь.
– Как же быть со всем, что происходит в мире? Всё же в мире – от вируса до солнца – подчинено закону.