Подойдя к своему дому, Николай увидел «скорую», в которой сидел водитель с лицом преподавателя философского факультета. Он обходил машину, а санитары как раз выносили из подъезда тело. Когда они остановились перед машиной, Николай откинул простыню. Там лежал… он сам. Только постаревший и сморщенный. Отойдите, дайте дорогу, вечно встанут и глазеют. Нельзя это! Вот, инфаркт. А ведь мог бы еще жить! Не берегут себя люди совсем, – гаркнул ему санитар с перекошенным лицом и осекся. Стоял и переводил взгляд с лежавшего на носилках на Николая.
– Ни-че-го-не-по-ни-маю, – выдавил он по слогам. – Вань, ну че, заносим, а? – крикнул он второму санитару, когда пришел в себя, и они резво занесли тело в машину.
– Ты видел? Это был он! – сказал первый санитар, когда они ехали в морг.
– Чего?
– Ну, тот мужик, что нам навстречу шел и под простыню заглянул, – ответил первый санитар. – Вань, я те точно говорю, это он был! Они одинаковые были! Только по возрасту отличались.
– Ничего не понимаю, – Ване хотелось домой и он не мог думать ни о чем, кроме как о своей постели, где тепло и уютно, в отличие от неуютной скорой, где воняло трупами и потом.
– А, ладно, – первый санитар понял, что бесполезно продолжать. Ваня ничего не заметил, как обычно. – Но все же это был он!
На следующий день Николай не пошел на работу. Ему звонили, но он выбросил мобильный телефон и отключил домашний – обрезал провод. Компьютер он тоже выбросил. Он все сидел и думал, как такое могло произойти. Ему казалось, что наступила вечность. За окном мела метель, а у него в уютной комнате было тепло. Он мог ходить по ней в одних трусах.
Во сне Николай снова увидел себя в гробу. Он склонился и поцеловал того, кто лежал там. То есть себя. Но вместо того, чтобы коснуться холодного бледного лица, он шевелил губами, вытягивал их в пустоту. Гроб был пустой. За спиной его раздался смех.
– Кто меня дразнит? – в отчаянии воскликнул он.
– Никто, – послышалось ему откуда-то. Или это была галлюцинация? Он вспомнил мать, точнее, ту женщину, что недавно приходила к нему и называлась ей. Но это был не ее голос. Он выбежал из морга и чуть не сбил с ног какого-то человека. Николай вгляделся – тот был как две капли воды похож на него самого. Только одежда была другая. Неужели так бывает? Неужели у него есть двойник? У него, Николая Е, офисного работника, каких миллионы по всей стране? У него, Николая Е, чья жизнь до слез заурядна, есть двойник?
Он крикнул тому человеку – эй, подождите! Его голос разнесся громким эхом по коридору. Но человек вжал голову в плечи, словно сожалел, что его узнали, и засеменил куда-то в темноту, словно ночное насекомое.
– Все, ваш сон кончился. Вставайте!
Участливый, но настойчивый женский голос разбудил Николая.
– Можно еще? Ну хотя бы пять минут?
– Нет, нельзя. У вас сеанс через два дня. Ждем вас в четверг, в 15.00. Всего доброго, – стальной голос, раздававшийся откуда-то сверху, был резкий и неприятный, но в нем все же была запрограммирована какая-то теплота. К тому же он явно принадлежал молодой, уверенной в себе женщине. «Наверное, красивая! Вот бы увидеть ее! Ведь она не робот?», – подумал с надеждой Николай. Он, видимо, замешкался, и получил еще одно предупреждение: