Читать Посадочные огни

…Адам Рудобельский стоял в очереди к телефону-автомату. Очередь почти не двигалась, и Адам от нечего делать следил за табло на фасаде административного здания в стиле ложного классицизма. В бегущей строке проплывали по очереди число, время и температура воздуха.

Если верить пробегающим цифрам, все было не так уж плохо: 10 утра 28 августа, температура воздуха +21.

Данные бегущей строки и ощущения Адама не совпадали.

Во-первых, голова раскалывалась после вчерашнего пива с водкой, подтверждая печальную истину: нельзя вылечить душу, не погубив печень.

Во-вторых, Адам был убежден, что его время прошло, хотя по факту с недавних пор времени было непривычно много.

Употреблял Адам его бездарно: восемь месяцев культивировал вину за Юлькину неверность.

В том, что случилось, Адам Рудобельский винил только себя, потому что он – мужчина, значит, за все в ответе. Сильный отвечает за слабого, муж – за жену. Библейские истины.

Если бы у них с Юлькой были дети, никакой змей Витька не сумел бы заползти в их постель. Эта мысль доводила Рудобельского до белого каления именно потому, что Юлька детей не хотела. Бывают такие женщины, одна на миллион, и вот надо ж такому случиться – одна из миллиона стала женой Адама! Выверт судьбы. Цыганское счастье.

Наконец очередь к телефону-автомату рассосалась, Адам снял трубку таксофона:

– Здравствуйте. Я по объявлению.

– Да! – Грудной, низкий, с привкусом шампанского, завораживающий женский голос прикоснулся к душе. Из будущего или из прошлого был этот голос?

Застигнутый врасплох, Адам пропустил реплику.

– Алло? Излагайте! – Голос искушал.

Адам взмок от напряжения (будь оно неладно, это пиво с водкой):

– Я могу посмотреть квартиру?

– Конечно! Когда вам удобно?

– Мне удобно прямо сейчас.

– Приезжайте. Адрес запишите.

– Я запомню, говорите.

– Постовая, дом 4, квартира 86, первый подъезд, восьмой этаж. Десятиэтажка из красного кирпича, вставки из желтого кирпича, слева от остановки, первый подъезд.

– Найду, – бросил в трубку Адам.

…Звонок застал Маргариту Галкину перед компьютером. Она все еще не теряла надежды найти работу и рылась в недрах сайтов на тему «Job». Требовались администраторы в ночной клуб до 35 лет, менеджеры в клуб караоке, стрессоустойчивые и с опытом работы, требовались няни к младенцам, сиделки к больным – тоже с опытом работы и медицинским образованием, и домработницы. Домработницы шли нарасхват у владельцев особняков от 150 до 350 квадратных метров. Уборка, стирка, глажка, уход за зелеными друзьями, приготовление завтраков, обедов и ужинов для семьи из трех или четырех человек. И все за двадцать тысяч в месяц при одном выходном. Просто сказ про то, как поп работницу нанимал: погладила – спи-отдыхай, постирала – спи-отдыхай.

Домработницей Маргарита заделываться не торопилась: готовка никогда не приносила ей радости.

К тому же, если вдуматься, глажка чужого белья – это слишком интимно, отдает фетишизмом.

Да и в уходе за зелеными друзьями у Галкиной не было навыков и, что важнее, – призвания. Работа бортпроводницы не предполагала наличия никаких друзей, ни зеленых, ни четвероногих. Даже школьные, и те со временем рассосались.

Голос. Да, голос отвлек Галкину от невеселых мыслей.

Голос у мужчины был густым и теплым, как гречишный мед. В таком голосе можно увязнуть, утонуть, в него можно влипнуть. «Определенно секси», – решила Маргарита, и сердечная мышца сделала на несколько сокращений больше.